Где-то из глубины потока тварей в нашу сторону начали прилетать кровавые сгустки, копья и ещё много чего. Вспыхнули ротные щиты, прозрачные купола выдержали атаку противника, но враг не собирался давать нам возможности перевести дух. Магическое противостояние не прекращалось, но каким бы ужасающим ни было безумие врага, регулярные войска, соблюдая дисциплину, действовали отлажено, пользуясь преимуществом магического арсенала и отлаженной воинской выправкой. Это давало достойный отпор врагу, выдерживая его натиск.
Шаг за шагом тяжелая пехота постепенно продвигалась к тварям, и вот когда после четырех волн разрушения уцелевший враг всё-таки достиг нас, началась кровавая рубка.
Щиты вспыхивали, отталкивая и убивая тварей, а те, кто не попал под атаку, поражались арбалетами с магическими болтами. Войско людей действовало отлажено как часы, это была уже не та битва по прибытии в баронство Боум. Тут у нас появилось преимущество — войско смогло построиться в боевые порядки и использовало всё, что у нее было в арсенале в наиболее выгодном для себя свете. Ряды монстров редели, видно было, что чистокровные не могли полностью управлять таким количеством созданий. А те в кровавом безумии перли напролом. Битва превращалась в побоище, где отбойным молотом выступали наши силы, а враг постепенно превращался в кашу.
Демиос Грунток решил до последнего использовать всё, что есть из козырей, чтобы наши воины как можно реже вступали в прямой поединок. Всё-таки мы столкнулись с другими волколаками, конечно, может они уже и так не называются, не важно. Но каждая тварь была в холке около двух метров; мышечная масса, когти — всё было несравнимо больше, чем у тех, что мы повстречали ранее. К моему сожалению, причину такого роста можно было понять без особых мыслительных процессов. Эти конкретные твари уже успели настолько обожраться на роде людском, что начали эволюционировать. И если в прямом столкновении один на один твари мало что могли показать, но стоит накинуться группе, то даже у ветерана второго ранга шансов выжить будет мало. Слишком большая плотность существ, мало места для маневра, и враг, несмотря на ранения, безумно пер напролом. Будучи даже смертельно раненным, мог подгрести своей тушей противника, а обездвиженного воителя сразу же убили бы оставшиеся твари.
Когда уже началось сражение вплотную, тут и проявили себя мои Уруки. Они, врываясь в ряды противника, с яростью не уступающей порождению кровавой химерологии, буквально разрывали тварей. Скорость их была где-то на пике ветеранской, а сила, возможно, и превышала. Где не помогал меч, помогал кулак. При мне один из Уруков буквально одним ударом кулака пробил голову мерзкой твари насквозь. Впервые на моей памяти мы крушили врага в одни ворота.