Особый интерес у С. Н. Дурылина закономерно вызвали Заяцкие острова. «Большой Заяцкий остров весь усеян ныне старыми и новыми деревянными крестами. Это не надгробные памятники, а кресты, которые поморы-мореходцы строят по обету: если в море свирепствует буря или сильнейшие ветры, мореходец, зайдя в спокойную бухту Большого острова, рубит крест, веря, что от этой доброхотной жертвы Богу ветер утихнет; если, обратно, в море был полный штиль, и судно стояло неподвижно у острова, помор просил ветра, «попутника», и рубил крест, веря, что жертва будет принята. Обычай этот доныне широко распространен по всему Русскому Северу, по всему побережью Северного Ледовитого океана и Белого моря. Я видел на Большом Заяцком острове крест, срубленный всего за 3 дня до моего приезда: помор просил у Бога ветра. Обычай моления ветру еще недавно был распространен на Мурмане. Не являются ли северные лабиринты, тесно связанные своим расположением с морем, памятниками языческих верований, сопряженных именно с морем, и в частности — с мореходством и мореплаванием?
У нас нет достаточных данных, чтобы настаивать на этом предположении, но за него говорят следующие соображения, основанные на изучении доныне известных северных лабиринтов:
1. Все они, за ничтожным исключением, расположены при морс.
2. Все они встречаются только в странах, где море и в истории, и в настоящем играло важнейшую роль, где население живет морем.
3. Они неизвестны народам неморским и, более того, не встречаются вовсе в середине страны, т. е. там, где занятия жителей не связаны с морем.
4. Доныне население указанных стран хранит целый ряд суеверий и обрядов, относящихся к морю. Из христианских обрядов и обычаев. относящихся к морю, повсеместен на Русском приморском Севере обряд и обычай постановки креста для испрошения себе благоприятного плавания. Этот христианский обычай не заменил ли какой-нибудь языческий обряд, относящийся также к морю и связанный с лабиринтом в его значении места для очищения и искупительной жертвы, тем более что и великий символ креста имеет сокровенное значение искупления и жертвы»[5].
Очень интересные умозаключения, сделанные в то время, когда наука делала только робкие шаги по изучению этой древней культуры. Действительно, по поводу объяснения смысла этих древних сооружений литература начала XX века никакой ясности не вносила. С. Н. Дурылин был хорошо знаком с исследованиями по данному вопросу А. А. Спицына «Северные лабиринты» в 6-м выпуске Императорской археологической комиссии (СПб., 1904) и небольшой заметкой А. Елисеева «О так называемых вавилонах на севере России» в «Известиях Географического общества» (том XIX, 1883 г.).