Воздушно-морозной петлей я выбила стакан из рук Золтона, и он разлетелся россыпью крохотных маленьких осколков. А потом, не убирая петлю, я размахнулась и обвела ею шейку Перл. И дернула. Девушка слетела с кресла, и её протянуло по полу. Я подошла к ней и затянув потуже петлю прошипела в эти очаровательные глазки.
— Милая, с первого раза до тебя не доходит? Ты жива только потому, что я так захотела. Но мне очень хочется передумать. Ты сейчас же собираешь вещички и уезжаешь из столицы в самую отдаленную окраину империи. И всю оставшуюся тебе жизнь ты сидишь там и не попадаешься мне на глаза. Потому что еще одну встречу со мной ты не переживешь. Я понятно излагаю?
Нет, я не злая. И не бешеная и не дикая. Но она что и в самом деле думала, что может беспрепятственно попадаться мне на глаза? И я буду молча смотреть и молчать? Да меня же засмеют. Я Глава Дома Драконов, а не курятника на отшибе. Не могу я действовать мягче. Может быть, где-то очень глубоко внутри я и думала, что она достойна жалости. Только вот я на жалость не имею не малейшего права. Драконы свое не отдают, а те, кто на это покушаются, обычно мертвы.
И сейчас эту сцену наблюдают и слуги и маги в коридоре и приёмной, и завтра об этом будет говорить вся столица. И они могут сколько угодно рассуждать о милосердии, но все же будут понимать, что я права. Я и так его проявила там, на арене — оставив ей жизнь. А допустить, что бы она вышла из кабинета вся такая несчастная и зарёванная, я просто не могла.
Я отпустила магию и Перл захрипела. Она продолжала лежать на полу, а я с невозмутимым видом прошла в глубь кабинета и села в кресло, с которого её стащила.
Золтон продолжал стоять. Он не пошевелился, за все время моего грандиозного представления. Перл, поняв что помощи не будет, встала. Глаза у нее были сухие. Все же она бывший дракон. А драконы умеют проигрывать. Она развернулась и быстрым шагом направилась вон из кабинета.
Я кивнула одному из своих охранников, и когда он подошёл тихо распорядилась.
— Проследи, что бы она сегодня же покинула столицу. И распорядись, что бы ей выдали денег. Достаточную сумму на первое время.
Он кивнул и двинулся вслед за Перл. Всё. Надеюсь, что я больше о ней не услышу.
— Аплодисментов и оваций не нужно — обратилась я к стоящему монолитной стеной Золтону.
— Их и не будет — ответил он и отошел вглубь кабинета.
За моей спиной с громким хлопком закрылись двери.
— Я слушаю тебя — он не стал садиться, а остался стоять, возвышаясь надо мной.
Хм. Да, пожалуйста. Со мной это не работает. Возвышайся себе на здоровье.