Говорить не хотелось. Голова была ватной, а тело ныло как после много часовой тренировки. Сейчас у меня было лишь одно желание, спать. И желательно одной. Хватит, он же уже получил свое. Пусть теперь катится. И я почувствовав как снова наворачиваются слезы, всхлипнула.
— Арина, ты что плачешь? — его голос прорезал тишину.
— Нет, я смеюсь.
— Некогда не видел, чтоб так странно смеялись.
— Можешь наслаждаться, два раза не повторяю, — истерично фыркнула.
- Что случилось? Я сделал тебе больно? Я не понимаю.
Мужчина уже приподнялся на локте и заглядывал мне в глаза через плечо.
— Да! Когда насильно закрыл в этой клетке, — эмоции взяли вверх и меня несло.
- Ты сама на это согласилась, Арина. Или тебе напомнить.
— Нет необходимости. С памятью у меня всё в порядке, — ехидно ответила.
— Вот и отлично.
— Вот и замечательно. А теперь будьте так добры, покиньте мои апартаменты. Рабы тоже нуждаются в отдыхе.
— Рабы да, а игрушки нет, — огорошил меня мужчина. Сильнее вжимая в своё тело. Чтоб я четко ощутила своей попой его эрегированный член.
Мамочки, он что ещё хочет! Ну уж нет. Второй раз я не дамся, пусть и не надеется. Теперь ему точно придется меня придушить.
И я негодующие вскинула на Стаса полный злобы взгляд.
— Ладно, я пошутил, — мужчина привстал. Отдыхай. Не хочу чтобы моя игрушка сломалась раньше времени, — в голосе угадывался сарказм.
— Да я лучше сдохну, чем ещё раз под тебя лягу!
Глаза Корецкого сверкнули злобой, и он нагнулся больно хватая за подбородок разворачивая к себе.
— А в следующий раз и не нужно под меня. Можешь сверху, малышка, — прошипел, мне в губы, обдавая горячим дыханием. А в следующую секунду, приник к моему рту в жадном поцелуе. И я опять страстно ответила. Чувствуя как тело окутывает новая волна возбуждения. Но мужчина также резко отстранился, отпуская.
Теперь на меня смотрел прежний Стас. Холодны, расчётливый, безжалостный.
— Сладких снов, девочка моя, — расплываясь в холодной улыбке, обнажая оскал, прохрипел Стас.
— Да пошёл ты, — кинула в спину. И когда он уже закрыл за собой дверь, горько разрыдалась.
Если он меня не прикончит, то я сама себя грохну. Но так жить я не хочу, не буду. Быть домашней шлюхой, девочкой для секса. И то, это пока Корецкий не наиграется. А потом что? Отдаст меня на растерзание своей своре голодных псов. Нужно бежать. Только как мне это удастся, я ещё не представляю.