Девушка закрыла лицо руками и заплакала. Он молча обнял её плечи и стал убаюкивать.
Дождь расходился. Капли громко бились о брусчатку. Ещё зелёные деревья, поскрипывая, шатались из одной стороны в другую. Ни одного живого существа, кроме них и одной еле заметной, сидящей на ветке, белки, не было. На тропинке уже появились мутные лужи. Дождь больно хлестал по лицу.
Девушка обняла крепче, дрожа то ли от холода, то ли от слёз. Но длилось это недолго. Она перестала плакать, посмотрела на него, на лице у неё впервые засияла улыбка. Он остановился, глядя на её улыбку.
– Пойдём ко мне, – неожиданно для себя, твёрдо произнёс он, а затем добавил. – Там и придумаем куда тебя. Пока отогреемся, ты, небось промёрзла вся, – оценивающе осмотрев её, сказал он, затем протянул руку.
Она с некой опаской посмотрела на протянутую ей руку. Улыбнувшись спасителю, взяла её. Он был гораздо выше, на две, а то и на три головы. Она со всей силы вцепилась в его худи, где-то внутри себя боялась, что её вновь бросят на произвол судьбы. Шли молча до самого выхода. Её колотило то ли от холода, то ли от слёз; она вся побледнела.
Перед дверью в квартиру он замялся, не успев достать ключ. Девушка стояла рядом, обняв его руку и дрожала из-за осенней свежести, словно котёнок, выброшенный на улицу. Закрыв глаза, он аккуратно вставил ключ в замочную скважину, повернул два с половиной раза по часовой стрелке. Щелчок эхом прошёлся по пустующему подъезду. Он открыл дверь и сбросил промокшую худи, любезно обслужил девушку, сняв куртку и повесив её чуть левее двери. Почти одновременно они сняли обувь, лишь потом поняли, что делали всё это в кромешной темноте. Он нажал на выключатель… ничего. Ещё несколько раз нажав, догадался, что свет отключили. В их городе это не редкость, даже наоборот, если свет посреди ночи не выключиться, день считай удался. Он достал телефон из кармана брюк и посветил на белый комок шерсти. Собака встала и, увидев гостью, встала на задние лапы, а передние закинула ей на плечи. Она рассмеялась и обняла мягкое животное.