Посудомойка отползла от Сокола к изголовью кровати и держалась за горло. Зыркала исподлобья, сопела.
“Дура”, – вертелось на языке вместе с ещё десятком оскорблений, но нужно было вцепиться в неё уже по-другому. На допрос тащить в подвал кланового дома, пытать, если потребуется. Кому выгодно, чтобы свадьба лучшего убийцы клана не состоялась? Кому вообще есть дело до его личной жизни?
– Замуж за меня собралась? – тихо спросил Сокол, склонив голову на бок. – Такая смелая? А ничего, что я тебя только что душил?
– Ты был расстроен, – осипшим голосом ответила Малия. Глаза от ужаса оставались большими-пребольшими. – И я не знала, что у директрисы на тебя какие-то планы. Извини. Но ведь уже ничего не поделать, да? Моя девственная кровь пролилась на простынь. Ты должен жениться.
Огня в ней поубавилось. Боялась. Вспышки гнева Сокол старательно прятал. Женщины не знали, каким он становился, когда выходил из себя. Можно сказать, что вторая ошибка с репутацией. Знала бы Малия, не полезла. Или ей заплатили?
Убийца сбросил покрывало на пол, осматривая простынь. Кровавое пятно нашлось без труда.
– Где порез? – сухо спросил он. – Под коленом? За ухом? Ты вчера так на мне скакала, будто уже не одного жеребца объездила.
У бывшей девственницы румянец должен был вспыхнуть на щеках, взгляд уйти в пол, голос задрожать. Но Малия всего лишь выше подняла подбородок.
– Можешь осмотреть меня, если хочешь. Порезов нет. И кровь моя. Невинной тебе досталась, как положено невесте.
На второй порыв придушить её Сокол уже не обратил внимания. Продолжил, аккуратно и медленно складывая буквы в слова:
– Я отнесу простынь клановому магу, он скажет, когда пролилась кровь и чья она. Скажет на совете старейшин. Перед всем кланом. И если ты солгала, то позор – лучшее, что тебя ждёт. Я не прощаю подстав. Заберу тебя с совета и отдам своим воинам. Они пустят тебя по кругу, как продажную девку. Будут долбить во все дыры, пока сознание от боли не потеряешь. Нравится перспектива?
Конечно, нет. Малия побледнела и скручивала в кулаках простынь. Но боевой характер толкал защищаться, а не просить пощады.
– Ты не посмеешь! Мужчины так не поступают! Тебя никто не поймёт! Да я же пришла, потому что ты сам позвал. Сам! Зажал меня в коридоре и на ухо шептал, что сильно понравился лимонад на полигоне. Хочешь ещё. Я и спросила – может, чего посущественнее? Да. Ты сказал “да”! Я и постучала в дверь…
– Когда? – перебил Сокол поток её слов. – Когда я к тебе подходил?
– Вечером! – крикнула Малия. Её трясло. – Рабочий день кончился, я кухню закрыла и в общежитие наше пошла. Неужели не помнишь?