Невеста вздрогнула, но уже не так сильно. Прикрыла глаза и едва заметно потянула носом воздух. Что уловила в нём? Ароматы вина и закусок? Сокол ждал. Если желание выйти за него замуж искреннее, то Амелия не должна испугаться. Ответив “да”, женщина и о постели думает. Представляет себя с женихом, задержав дыхание, и украдкой облизывает губы.
– Давайте начнём со свиданий? – тихо попросила она. – О поцелуях поговорим позже. Вы ещё не надели свой браслет, не получили благословение моего отца…
Убийца провёл пальцем по её шее от мочки уха вниз. Амелия затрепетала, тело отозвалось на ласку.
– А если я скажу, что хочу поцеловать вас прямо сейчас?
– Я засмущаюсь, – честно ответила Амелия. – Но вам нравится меня смущать.
– Мне нравится не только это, – прошептал он над самым её ухом. – Ваша изысканная бледность, румянец на щеках, вспыхивающий от моих слов. Жар вашего тела.
Собственное тоже отзывалось. Желание медленно вытесняло из головы все посторонние мысли. Убийца обнял невесту, чувствуя, как под ладонями скользит белый шёлк платья. Вместо следующей фразы получилось только выдохнуть. Пепельные локоны качнулись перед глазами.
– А раньше вы говорили, что я похожа на привидение, – припомнила Амелия детские шалости. – Особенно в белом.
В голове слегка прояснилось, губы растянулись в улыбку.
– Готов понести суровое наказание за каждое сравнение, показавшееся вам обидным.
Руки пришлось разжать, невеста развернулась в его объятиях и встала лицом к лицу. Дерзкий блеск в её голубых глазах мог быть только от выпитого вина. Сокол с наслаждением угадывал сливовый аромат и благодарил дипломатов за настойчивость. “Ещё бокал, лина Амелия. Ещё”. Туман теперь окутывал обоих.
– Вы дразните мою фантазию, – прошептала она. – Предпочитаете постоять в углу или сотню раз написать: “Я больше не буду называть невесту приведением?”
Сокол поднял взгляд в ночное небо и рассмеялся, с короткими выдохами кусая губы. Хорошая попытка, но нет. Не получалось у Амелии отвлечь его от мыслей о поцелуях.
– Главное, чтобы вы меня без сладкого не оставили. Это слишком жестоко.
– На жестокость я не способна, – ответила она.
И прежде чем ветер принёс в дальний закоулок двора шум праздника, Амелия встала на носочки. Тянулась к нему с невинной отважностью и любопытством. Но губы сжала плотно, словно никогда не знала, каково это.
“Я подарю тебе всю свою нежность”, – мысленно пообещал Сокол и склонился к невесте.
Её сладость кружила голову. После первого робкого поцелуя он не смог остановиться. Желание стало острым, выплёскивалось через край. Она так доверчиво открывалась ему и позволяла потакать страсти, что выдержка летела в бездну. Руки наливались силой, шёлк платья казался досадной помехой. Сокол уже представлял, как рвёт на Амелии одежду, но тут кто-то тихо покашлял из зеркала.