Ринед рассмеялся и поцеловал клинок, вскинул его в издевательском салюте врагу. В тот же миг Буревестник развернулся, выбросил руки вперед, издав резкий крик.
Кольцо шторма распалось и мгновенно свилось в единый могучий ветер. Тот врезался в «Черную Волну», швырнув ее прочь, на несколько мгновений даже вздернув над волнами и разрывая паруса в клочья.
Корабль Ханреда остался далеко позади, безнадежно отстал. Не прекращая говорить, Буревестник снова развел руки в стороны, наполняя попутным ветром паруса эскадры. Чайка же по-прежнему вела неторопливую песнь, окутывая сорок четыре корабля мягким зовом.
– Господин адмирал! Пираты!
Летьен Афанж вскочил из-за стола, машинально хватаясь за лежащую рядом саблю. Неужели Ханред все-таки ускорил подготовку? Эскадра собрана, но подкреплений и близко нет.
– Целая армада! – продолжил помощник; в его глазах плескался испуг. – Идет к…
Он шарахнулся в сторону: адмирал стрелой вылетел в дверь каюты.
На палубе Афанж выхватил у матроса подзорную трубу, навел ее на далекие паруса. Десять кораблей, двадцать… Стоп. Что-то не так. Что?
Через миг адмирал все понял, поймав взглядом корабль, возглавлявший эскадру. Этот силуэт Афанж прекрасно помнил.
– Освободить гавань! – велел Афанж. – Приказ по эскадре – всем готовность к выходу на бой сегодня. Выслать призовые команды, соберите всех, кто есть в порту.
Помощник посмотрел на него расширенными глазами, поймал суровый взгляд адмирала и тут же ринулся исполнять. Афанж сухо усмехнулся: за более чем сорок лет службы он отточил чутье на верные моменты. И сейчас оно вопило – нельзя медлить, что бы там Чайка с Буревестником ни сделали. Если они здесь с таким количеством судов – значит, Латоти беззащитен.
Алмийские моряки знали свое дело. Корабли вышли из гавани, освобождая ее для огромного числа судов. Шлюпки вспороли воду бухты, все новые и новые команды взлетали по трапам на борт. Чайка с облегчением отпускала очередной корабль.
Через три часа в море остался лишь «Девятый Ветер». Буревестник замолк и пошатнулся, Чайка схватилась за горло: оно нестерпимо саднило.
Буревестник наклонился к ней, протянул руку, Чайка покачала головой, попыталась жестом что-то сказать; улыбнувшись, первый капитан вытащил из-под куртки лист бумаги. Теперь уже он сделал красноречивый жест, и через минуту один из матросов подбежал с чернильницей и небольшой доской.
Чайка шлепнула лист на доску и принялась быстро писать. Пошатнулась, едва не осев на палубу, но Буревестник поддержал ее. Закончив, она наконец позволила себе встать, оперлась на товарища и оба чуть не рухнули. Ринед оказался рядом, перехватил и почти потащил обоих капитанов к каюте.