Земля заскрежетала, задрожала, вздыбилась и пошла высокой волной, на пути которой стояла остолбеневшая от удивления и страха Мэй. Я чудом успела отдернуть ее прочь, и почти в тот же миг на это место волна принесла взволнованного и перепуганного рыжеволосого паренька.
— Джоджи-и-и! — бежала следом за ним, спотыкаясь, такая же рыжеволосая девушка в серо-синем платье и с пузатой сумкой через плечо.
А волна, «сбросив» паренька, утихла. Брусчатка перестала грозно греметь и улеглась на место, будто ничего и не было.
Бледный и напуганный парень только и смог что взволнованно озираться круглыми от удивления зелеными глазами да сбивчиво повторять: «Я ничего… я… я же ничего…» И, вздрогнув, замолчал, когда буквально перед его носом появился крохотный зеленый огонек, от которого отлетали редкие магические завитки да листочки, практически мгновенно бледнеющие и исчезающие в воздухе.
И только бегущая в нашу сторону девушка остановилась и, запыхавшись, уперлась ладонями в колени, как огонек вдруг дрогнул и начал выводить зеленую надпись: «Нарушение первое. Пункт четвертый правил «Прибытия»: брать с собой в Академию можно только фамильяров. Еще два нарушения и ваша кандидатура будет рассмотрена на отчисление». Прочитав ее вместе с другими учениками, я обреченно вздохнула. Чудесно. Вот мне и ответ: что будет, если я попытаюсь войти не с фамильяром.
Надпись тем временем чуть повисела в воздухе и, вспыхнув золотыми искрами, исчезла. А рыжеволосый парень возмущенно всплеснул руками и прокричал, глядя на каменного стража земли:
— Да, нет никого со мной!
Выругался и покраснел, когда со всех сторон послышались хихиканье да ропот других учеников. Даже холеный, рыжий лисенок одной девушки-первокурсницы, перешептывающейся с подружкой, забавно так фыркнул и отвернулся. А сестра парня — то, что это сестра, сомнений не было, сходство налицо — на миг задумалась, после чего спохватилась:
— Открывай сумку!
— Зачем? — еще сильнее растерялся ее брат — Джоджи, кажется.
— Открывай, говорю!
Она не стала ждать, когда он сообразит, и сама развязала тесемки огромной сумки на его плече (гораздо больше, чем у нее самой), и выудила оттуда банку… с огромной бабочкой, чьи крылья напомнили мне всполохи огня. Я так и застыла при виде нее.
— Какого… лешего, Джесси? Нафига ты положила мне ее в сумку!
— Не ее, а его! Джожди мой друг.
— Джоджи? Ты назвала его моим именем?
— Ну-у, так получилось… — надулась она и обнялась с банкой, когда брат попытался ее отобрать.
— Из-за твоей бабочки я выглядел полным идиотом!
— Да ты и в жизни не шибко умный.