— Думала, но слез уже нет.
Он сел рядом. Провел ладонью по моим волосам. И опять меня накрыло теплом. Приятно было ощущать, что рядом есть человек, которому небезразличны твои проблемы. Я закрыла глаза, растворяясь в этом внимании.
— У тебя там горелым пахнет, — сказал Алик, прерывая мою релаксацию. Кеша сразу поднялся, чтоб достать пирог, а мне оставалось только разочарованно вздохнуть. Алик не стал уходить. Забрался в кресло. Достал телефон и наушники, решив, тут обосноваться.
Если от Кеши я чуть с ума не сходила, то Алик меня нервировал. Одно его присутствие напрягало и лишало очарование квартиры. Уюта рядом с ним пропадал.
Кеша принес нам по куску пирога и чай. Вкусная выпечка. Сладкий чай и непринужденное общение стали завершением вечера. Кешка и Алик начали обсуждать мобильную игру, а я уснула под их разговор.
Только сон был беспокойным. Страшным его нельзя было назвать, но тревожным. Именно из-за этого я вновь проснулась среди ночи. Почему-то за три ночи я ни одну из них не проспала всю ночь до утра.
Кешке в комнате не было. Алик лежал на разобранном кресле и пялился в телефоне. Я встала, чтоб выпить воды. Нос не дышал. Во рту все пересохло. Похоже, я простыла или ночью плакала. Не знаю. На кухне за столом спал Кеша. Он реально положил голову на руки и спал. Я вначале хотела ему предложить перебраться в кровать, но он слишком сладко спал, поэтому я не стала его будить. Вернувшись в комнату, я посмотрела на часы. Второй час. Еще спать и спать, а сна не было.
Рита все же удалила пост и заблокировала страничку, предварительно выгнав меня из друзей. Теперь я у нее была в черном списке. Павел лег спать поздно. В двенадцатом часу ночи. А Гриша на аватарку поставил совместную фотографию с Лерой. Было странно наблюдать за их жизнью через социальную сеть. Было время, когда Гриша рассказывал, как у них прошел день, делился событиями из жизни детей. Я слышала про все это почти не вникая, оставаясь на работе. Мозг на автомате выискивал только проблемы. Я отмечала порванную куртку и потерянную спортивную форму, но почти не слушала про конфликт в школе. В последний год я не слышала ничего. Переводила деньги и ложилась спать, чтоб не слушать обвинений. Обвинений было много. Все они были оправданы, но я пыталась…
— Слушай, сколько можно реветь? — спросил Алик. — Всю ночь только и делаешь, что слезы льешь.
— У меня жизнь развалилась. Имею право на слезы.
— Да ладно. Сегодня все плохо, а завтра наладится.
— Так старую жизнь проводить надо. Все слишком быстро произошло, — ответила я.