— Хорошо, — покладисто согласился хомяк. — Мериться лишайностью сейчас не будем. И, уважаемый староста, — заметил Зяма стратегическое отползание Пахома в сторону родного дома, — далеко не уходите. Гостям понадобиться телега. Желательно с лошадью. Но мы согласны и на вашего быка бешеного. Как его там? Сигизмунда, во!
Я злая, грязная и уставшая. Естественно, приветственного оскала для внезапно прибывших не нашлось. Особенно когда на глаза мне попалась Рона, которая нагло ковырялась в пирожке. В избе витал густой запах тяжелых духов. Ну хоть комарье потравили и то польза.
— Ну и видок у тебя, Соврен, — ухмыльнулась чуть запылившаяся красавица.
Я в ответ беспечно махнула рукой:
— Есть такое слово — работа. Это не когда бумажки перекладываешь, а посерьезней дела ворочаешь. Здрасти, — я переключилась на старую ведьму, вольготно расположившуюся на моей кровати. Вчетвером в избушке стало очень тесно.
— Ты не вежлива, деточка, — она погрозила мне скрюченным пальцем. — Почему ты сбежала из здания Ковена?
— Ну здравствуй, старая перечница, — насмешливо произнес Зяма. — С каких это пор, мы должны отчитываться в своих действиях? Захотелось ноги размять, к примеру. Устраивает такой вариант?
— Залман, — обронила она прежнее имя хомяка, точно гранитную крышку склепа. — Как всегда брюзжишь. Ты девочку против меня науськиваешь?
Я в очередной раз поняла, что ничегошеньки не понимаю. Что от меня нужно этой старой ведьме?
Но озвучить вопрос я не успела, Кристофу надоело дышать мне в затылок, стоя на пороге. Меня невежливо ткнули в бок.
— Иви, подвинься. Дай хоть до рукомойника добраться. — Но я с дороги не сдвинулась. А нечего перед посторонними и, чего Мать-Природа таить, смазливыми ведьмами телесами трясти. — Кажется, у меня в штанах завелась какая-то гадость. И она шевелится!
В избе повисла напряженная тишина. Белый котик Роны в этот раз с красным бантиком, дремавший в переносной корзине, приоткрыл один глаз и смачным баском протянул:
— У-у, завидую. Моя бестолочь только цветочки нюхать умеет.
Щеки «бестолочи» вспыхнули в аккурат под бантик на шее Форея, а я поняла: фамильяры все языкастые и вредные. Никак чтобы ведьма правильный характер с ними вырабатывала.
— Да вот, трудимся помаленьку, — скромненько, но с апломбом заявил Зяма. А я спешно и очень внимательно стала разглядывать шкуру медведя. Ни за какие пирожки не сознаюсь, что мы одного непутевого из ямы полдня вытаскивали. — Посидели? Отдохнули? Пора и честь знать.
— Выставишь нас на ночь глядя? — черная нарисованная полоска, намекающая, что здесь когда-то были брови, удивленно изогнулась. — Как это ни вежливо, Залман.