***
Новый год прошёл как-то рутинно. Практически перед началом боя курантов Ульяна проснулась, раскапризничалась, засыпать долго не хотела, так что Ирина не успела загадать желание под бокал шампанского и поздравление Президента. Более того, пытаясь уложить дочь, она и сама уснула рядом с ней, потому что была измотана. Она всё-таки пыталась держать лицо и устроить идеальный семейный ужин. Наготовила на роту солдат, хотя гостей они и не ждали.
Проснувшись в три часа ночи, Ирина поняла, что муж всё ещё сидит на кухне перед телевизором. Придя к нему, застала его в компании бутылки коньяка и телефона. Петя активно сидел в соцсетях, поздравляя друзей и принимая поздравления. Подошла, села рядом.
– Шампанское будешь? – спросил Пётр.
– Давай.
Налил ей бокал, чокнулись за Новый год.
Он выглядел обиженным. Нет, Петя был взрослым и разумным человеком, понимал, что встреча нового года в маленьком тесном помещении с ребенком, которому и года не исполнилось, вряд ли будет искромётным событием. Но… он остался один в так называемый семейный праздник, потому что остальные сначала плакали, потом спали.
– Ты устал от нас? – спросила Ирина.
Петя вздрогнул. Он как раз думал об этом. Что устал так жить.
– Я понимаю, что это – не вечно, – начал он. – Но я заколебался уже.
На самом деле, он сказал не «заколебался», а более резко.
– Мы в каком-то тупике, – выражать мысли Пете помогало выпитое виски. Коряво, зато честно и по существу. Наболело. – Я тебя люблю, и Ульянку тоже люблю. Но я постоянно не выспавшийся, на пределе уже. И с тобой у нас как-то всё уже не так. Помнишь, как вначале было? Любовный рай.
– А сейчас бытовуха, – продолжила Ирина. Она резко допила шампанское, и сама налила себе ещё. – Нам в Пензу лучше уехать, наверное, – сказала она. – У родителей поживу, Уля подрастёт пока. Потом вернёмся, в садик её устрою.
– Не, не надо, – смущённо стал отбиваться Петя. – Не хочу я вас высылать. Там нас весь район знает, представляю, что скажут, когда ты туда переедешь. Давай попробуем дальше. Скоро же и зубы все вырастут, и дочура старше станет. Справимся.
И они пытались справиться. Только вот Ире становилось всё сложнее. Девочка росла и отношение её к родной матери становилось всё более странным. Или Ирине это казалось? Иногда она думала, что вот-вот сойдёт с ума, или даже уже сошла.
Порой Ульяна просыпалась, звала её:
– Мама!
Ирина подходила к кроватке, а Уля смотрела на неё изучающе и как-то недоброжелательно, с подозрением, и рук не протягивала. А как-то раз вообще плюнула ей в лицо. Речь малышки активно развивалась, она нарабатывала словарь, как и у всех детишек, были у неё словечки, смысл которых не сразу и поймёшь, родители со смехом пытались их угадать. Особенно сложным оказалось одно: «игоська». Никак не получалось понять, что это такое.