— Что делаешь? — спросил Гриша, заходя в комнату.
Яра вздрогнула. Она задумалась и не услышала его шагов в коридоре.
— Просто смотрю, — ответила она.
— Я присяду?
Яра подвинулась, уступая ему место, а потом по наитию пересела к нему на колени, положила голову на грудь. На нем как всегда было тепло, уютно и спокойно, и в такие моменты Яра чувствовала, что все еще его любит, но при этом она особо остро ощущала, как сильно ей его не хватает. Такие моменты случались слишком редко, чтобы за них действительно можно было зацепиться, поэтому после них было только больнее. И вот они вроде сидят вместе, и со стороны кажется, что у них идиллия, а на самом деле она снова думает о том, как заговорить с ним о разводе. Яре захотелось вцепиться ему в лицо ногтями. Вместо этого она постаралась как можно детальнее запомнить это мгновение. Законсервировать. Положить в банку, завинтить крышку и отправить в кладовые памяти. Настанут холода — откроет.
Грач забрал альбом и перелистнул страницу. Опять четыре фотографии. Четыре разновозрастных мальчика во дворе, на даче, возле отцовской машины и с матерью. Еще страница. Это фото Яра любила больше других. Напуганный тоненький коротко остриженный ребенок в школьной форме и с портфелем. Его хотелось обнять и успокоить. Защитить. Она не могла сделать этого для того семилетнего мальчика, но могла сделать в отношении мужчины, который поверил ей когда-то, который взял ее в жены.
У нее не было никакого морального права уйти от него.
И она обняла его крепко-крепко, прижалась лицом к его груди, жалея их обоих.
— Ты чего? — спросил Гриша, гладя ее по волосам. — Все нормально?
Все было ненормально. Но Яра лишь покачала головой. Если и обсуждать что-то такое, то точно не в доме его матери.
— Устала, — и во многом это было правдой.
— Сейчас вернемся домой, отдохнешь, — ответил он.
Яре плакать захотелось. Она знала, что дома ее накроет с новой силой.
— Может погуляем? — предложила она.
— Не хочу, — поморщился Григорий.
Яра кивнула. Уговаривать, зная, что потерпишь очередное фиаско, не было сил. Грач снова перевернул страницу. Здесь тоже была фотография с ним. На ней ему было лет десять. Среди взрослых уверенных в себе братьев, точно знающих, чего они хотят от жизни, он смотрелся больно неказистым. Гриша, наверное, тоже что-то такое видел, не рассматривая, перелистнул дальше. Потом еще и еще, быстро пролистал до конца. Его братья: уходящие в армию и возвращающиеся из нее. Страницы с фотографиями их свадеб. Одна пустая со следами клея. Здесь были его с Катей. Этот шрам на теле старого фотоальбома не зарастет никогда. А дальше уже цветные фото, и на них только братья: с женами, с детьми, на каких-то важных мероприятиях. Все трое с детства мечтали вырваться из бедности, и со временем выросли в солидных людей, один Гриша пошел по следам отца, который тоже был оперативником, и так и остался в семье непонятым.