Шум с кухни, напомнил о том, что пора убираться отсюда. Чтобы не встретиться лицом к лицу с Владом и этой девицей, которые, могут в любой момент выйти из кабинета. Тряхнув головой, словно сбросив с себя гипноз, почти на ватных ногах и с пустой головой, слегка пошатываясь, побрела по коридору, который казался бесконечно длинными, к своему рабочему месту. Со стороны, должно быть, я была похожа на зомби, которому без разницы куда идти и что делать, ведь он уже мертв, а значит и спешить некуда.
Что должна чувствовать девушка, которую предали? Девушка, у которой были замечательные отношение, и вдруг все резко изменилось, и она застала своего любимого человека наедине с другой женщиной в достаточно пикантной ситуации? А теперь хочется задать много вопросов. Она должна чувствовать поглощающую с головой ревность, которая изъедает все внутри будто кислота, причиняющая сильную боль? А также горькую обиду, которая не дает действовать и мыслить рационально.
Но я не чувствовала ничего. В груди огромная дыра. В голове пустота.
Я настолько не была готова увидеть это, и не знала, что теперь с этой информацией делать. И еще не до конца поняла и осознала, что только увидела.
Как будто в тумане, добралась до рабочего места. Мне было в крайней степени паршиво, и ступор, в котором сейчас пребывала, не мог избавить меня от обязанностей. Как робот на автомате продолжила обслуживать бесконечный поток клиентов.
Спустя десять минут, Ксения немного освободилась и заметила, что я вернулась от начальника. И как только закончила обслуживать очередного клиента и бар немного опустел от потока посетителей, она поспешила ко мне.
Я не подавала вида, что у меня есть свободное время и задеревенелыми руками терла стаканы. Подруга подошла ближе и остановившись, пристально следила за мной.
— Саш? — тихо позвала она.
— М? — мой стеклянный взгляд, слегка отрешенный, сфокусировался на ней.
Не совсем понимаю, что делать и что вообще происходит. Потому как перед глазами спина Влада и девушка, которую он зажимает у стены. Не понимаю, как в таком заторможенном состоянии и дальше собираюсь работать, а до конца смены еще целых три часа.
— Что произошло? На тебе лица нет, бледная как поганка, тебе плохо? — взволнованно сыпала она вопросами.
— Все нормально, — тряхнула головой и взяла в руку шейкер.
Я хочу остаться одна, желательно в пустой комнате и без очевидцев, которые будут свидетелями того, как я разрушаюсь по частям. Бесполезно задавать вопрос о произошедшем, потому как я и сама не пойму, что произошло десятью минутами ранее.