— В Шотландии?
Я киваю.
— Это тоже был бедный район. Сельский, в Хайленде. Но красивый. Добыча угля и судостроение были основными сферами, где были рабочие места. Когда запасы угля иссякли, может, двадцать, тридцать лет назад, многие люди погрузились в безработицу и так и не смогли выбраться. Мне повезло, — добавляю я, — мои родители много работали, папа переучился для работы с компьютерами. Это была скромная жизнь, но это было хоть что-то.
— Но ты все равно уехал, — говорит Изабелль.
— Я хотел большего, — отвечаю я просто. — Чувствовал себя в ловушке, задыхаясь из-за отсутствия возможностей. У меня были большие мечты, я хотел всего это.
— И ты это сделал, — говорит Изабелль с восхищением в голосе. — Ты заработал то, что у тебя есть. Не как я.
— Не говори так, — мягко ругаю ее я. — Нам обоим повезло. Эшкрофт выбрал нас обоих по какой-то причине. Думаю, он видел что-то в нас. Но все, что ты сделала после этого — это все ты сама.
— Я ничего не сделала, — голос Изабелль срывается. — Если не считать шоппинг и обеды.
— И сбор средств. Вся твоя благотворительная деятельность, — напомню ей. — Ты делаешь намного больше, чем большинство женщин в твоей ситуации.
— Может быть. Но возвращение сюда и картинка всего, что я оставила позади, заставляют меня чувствовать, что этого недостаточно. — Изабелль выдыхает. — Я имею в виду, что если бы Эшкрофт меня не удочерил? Была бы я такая, как Бритни? Как моя мать?
— Я не верю в это ни секунды, — честно говорю ей. — Не позволяй всем этим старым воспоминаниям отталкивать тебя назад. Мы здесь не просто так, не упускай это из виду.
Изабелль слегка кивает.
— Мы почти на месте. — Я сворачиваю на другую проселочную дорогу, машина подпрыгивает на неровной колее. Я задаюсь вопросом, не свернули ли мы не туда, но адрес, который нашел Джейк, ведет сюда. К маленькому одноэтажнмоу дому, который видал и лучшие дни. Сетка на крыльце порвана, а перила свисают с края.
— Полагаю, мы знаем, почему она взяла деньги Брента, — замечаю я.
— И то, на что она тратит их. — Изабелль кивает в сторону новой спутниковой тарелки на крыше и нового автомобиля на подъездной дорожке.
Мы выходим.
— Ты готова? — спрашиваю я.
Изабелль решительно кивает.
— Она была милым ребенком. Я уверена, что если я просто поговорю с ней, объясню, что ее ложь означает для меня, она заберет свои слова назад. Вероятно, она по уши в дерьме. Ты знаешь, каким может быть Брент.
Мы поднимаемся по ступенькам, и я стучу в дверь. Но когда Бритни открывает ее, нет никаких признаков того милого ребенка, о котором говорила Изабелль.