Извернувшись, я отстранилась, притянула некроманта за подбородок – и впилась в его губы со всей пылкостью, на которую была способна… А потом мир пошатнулся. В прямом смысле. Потому что декан, зарычав подобно дикому зверю, без труда поднял меня в воздух, лихо развернулся и с грохотом усадил на письменный стол! И всё – не прекращая долгого, жадного, умопомрачительно властного поцелуя.
Разумеется, столь резкое перемещение не прошло бесследно и на пол тотчас полетели какие-то документы, чистые листы бумаги, перья и полная чернильница… Однако меня это ничуть не обеспокоило. А некроманта и подавно. В тот миг его гораздо больше интересовало нечто совершенно иное. То, к чему он подобрался так близко, что я чувствовала его желание – и замирала от предвкушения… Как ни странно – без капли страха или волнения. Меня не смущала ни откровенная поза, ни задранная юбка, ни чужая рука на бедре. Я ждала кульминации. Хотела её. Даже глаза прикрыла в нетерпении… А декан почему-то медлил. Целовал, ласкал, сводил меня с ума – но не переходил грань. Словно ждал одобрения. Словесного согласия… И я не придумала ничего лучше, чем притянуть некроманта к себе и жарко прошептать:
– Пожалуйста, магистр… Не останавливайтесь.
Однако, вопреки моим надеждам, реакция декана оказалась полностью противоположной! Вместо того чтобы наброситься на меня, он вдруг отодвинулся и застыл, глядя мне прямо в глаза.
– Не магистр, – глухо обронил некромант. – Учитель.
И я поняла – где-то закралась ошибка… Но где?!
Глядя в шальные глаза девчонки, я с горечью резюмировал – дело зашло слишком далеко. Ещё немного, и студентка откажется уезжать. Останется со мной. Рядом… И лишится светлого будущего. По собственной воле… А я не мог этого допустить! Из-за длительного воздействия неизвестных науке чар она и так обрела надо мной слишком большую власть. Я чувствовал это! И боялся… Не её отца, нет. Хотя по эльфийским меркам Витейра и была несовершеннолетней… Я боялся себя. Боялся безвозвратно потерять над собой контроль и испортить девчонке жизнь… И потому её слова прозвучали особенно вовремя. Они отрезвили меня. Напомнили о прошлом. О семье. Погубленных жизнях. Боли, моральной и физической… Судьбе изгнанника, которой я не желал никому. Особенно Витейре…
Впрочем, участие Виртайона всё же сыграло определённую роль. Меня не оставляла мысль, что эльф преследовал какие-то свои, личные цели. Воспользовался моментом… Скажем, чтобы обрести шпиона в моём лице. Захватить контроль в Академии. Или просто усилить влияние короля на территории человеческих поселений… Неважно! Главное – он уже пытался охмурить Розилию. И после неудачи вполне мог переключиться на меня. А значит, ошибаться было нельзя.