Ингмар стоял около него, широко расставив ноги и скрестив на груди руки таким образом, что они закрывали идентичный медальон. Чуть склонив голову набок, он с нескрываемым любопытством изучал внешность недавнего противника.
Даже не верится, что на нас напал этот юнец. Сколько ему лет? По-моему, он даже младше меня. По крайней мере, на вид больше двадцати дашь с трудом. Лицо гладкое, с едва пробивающимся пушком над верхней губой, которая сейчас кривилась, словно парень с трудом сдерживал слезы.
— Немедленно отпустите меня! — выкрикнул юноша и с приглушенным кряхтением приподнялся. Правда, на ноги вставать он благоразумно не спешил. Вместо этого сел, скрестив перед собой длинные ноги, чью худобу подчеркивали узкие штаны, заправленные в начищенные до блеска высокие сапоги. Добавил с нескрываемой угрозой: — Нападение на представителя государственной власти при исполнении будет вам очень дорого стоить!
В уголках рта Ингмара заиграла ну очень нехорошая усмешка.
— Эрика, ты в порядке? — отрывисто спросил он, ни на миг не отводя взгляда от парня.
— А-ага, — подтвердила я, слегка запинаясь после произошедшего. Морщась, тронула пострадавшую руку, к которой медленно и неохотно возвращалась чувствительность.
— А вот я — нет, — ворчливо заявил Шторм, все еще держа правое крыло растопыренным. Потом осторожно сложил его, опять расправил и пару раз взмахнул, словно проверяя, не отвалится ли оно. И чуть мягче добавил: — Впрочем, бывало хуже.
— Послушайте, давайте не будем ссориться! — воинственно заявил юноша. — Еще раз повторяю: освободите меня от чар! И, клянусь, я никому не расскажу о том, что вы оказали ожесточенное сопротивление при попытке задержания. Более того, сообщу, что вы раскаялись в совершенном преступлении и добровольно сдались. — Сделал паузу, после чего не менее решительно добавил: — Иначе вы сильно пожалеете!
Правда, его голос предательски дрогнул на последнем слове, поэтому получилось не грозно, а как-то умоляюще.
— Какое великодушное предложение! — Ингмар сухо хмыкнул. — Я впечатлен.
После чего медленно опустил руки и многозначительно поправил медальон надзора на груди.
Юноша быстро-быстро заморгал, уставившись на серебряный знак. Зажмурился, потряс головой, как будто надеясь, что наваждение рассеется. И опять неверящим взором вперился в амулет.
— Вы украли его? — с ужасом спросил он. — О небо, вы хоть представляете, какое наказание вам грозит?
— Любезнейший, этот медальон я ношу по тому же праву, по какому вы носите свой, — ледяным тоном отчеканил Ингмар.
Юноша явно боялся принять правду о произошедшем. В его карих глазах после слов Ингмара заметался ужас осознания и в то же время сомнения.