Я парила. после того как очутилась смята, распластана, распята словами Ревского.
Это было на грани полета и падения. Что-то между ними и полной победой над притяжением.
После того, как я поняла - жить по-прежнему уже не получится. Только не после того, как пришла сюда вчера вечером.
Только не после нашей совместной ночи с Артаром в его доме, в его постели и короткого разговора. Когда я предложила попробовать.
Секунды будто повисли в невесомости, застыли теплыми каплями пара, что струился от нежных булочек и круассанов.
Я вдыхала сытные запахи, бодрящие ароматы напитков и, кажется, этого было почти достаточно. Ревский молчал, прижимал все сильнее, и шумно дышал на ухо.
Затем словно опомнился, отпустил. Сделал шаг назад и, сверкнув глазами, произнес:
- Я рад, что ты здесь. На моей кухне. В моем доме... В нашем... Если захочешь.
И прежде чем я хоть слово сказала, Артар обвел руками интерьер, а затем провел и по своему телу.
- Это все твое. Давно. С первой нашей встречи. Так что. Только тебе решать - брать или нет.
Последние слова он сказал будто через силу и отвернулся, а когда повернулся, натянул на лицо напряженную, почти вымученную улыбку.
- Ну и чего ты молчишь? Я тебя ошарашил? Опять напугал? Возмутил?
Он торопливо сыпал предположениями. А я опять не знала, что сказать или сделать.
Поэтому просто разместилась за столом под сверкающим взглядом Артара, взяла себе чашку чаю и булочку. Откусила.
- Ммм. Очень вкусно.
Ревский усмехнулся.
- Я так понимаю под темы наших отношений ты пока не заточена?
Я мотнула головой.
Артар замер, впился в лицо взглядом. И у меня кусок застревал в горле. Тяжелая, звенящая в каждой моей клетке тишина, повисла на кухне. У меня аж внутри что-то вибрировало. Я так и ждала, что это беззвучие сейчас лопнет от напора вопросов Ревского. А может требований все прояснить, договориться, закруглить тему, не оставляя простора для маневра.
Он не двигался, ничего не говорил и все равно давил и подавлял. В этом был весь Артар. Чтобы ощутить его силу, властность, напор не требовалось ни единого слова. Достаточно было лишь очутиться рядом.
Он буквально излучал эту чисто мужскую, природную мощь, которая не позволяла мне, женщине, противиться так, как хотелось. И одновременно рождала внутри инстинктивный, ошалелый протест.
Маятник противоречивых эмоций изматывал, окончательно сбивал с панталыки.
Стало совсем не по себе. Я хотела даже возмутиться, напомнить про обещание Ревского не торопить меня хотя бы в мирное время.
Однако Артар тяжело вздохнул и разместился напротив меня за столом.