И ты с опаской, с остановками, но упорно идешь назад. Наверх, чтобы вновь очутиться в трубе.
А потом заставляешь себя отпустить руки, что вцепились в поручни.
- И чего подвисла? - уточнила Люда с некоторым беспокойством.
- Я не знаю смогу ли с ним ужиться, - резюмировала я. - Он мне очень нравится.
Щеки вдруг вспыхнули, словно я все еще школьница и рассуждаю о первом парне класса. А ведь мне невесть сколько лет! И мужиков у меня было. Ну пусть не так много, я вообще девушка разборчивая, даже больше скажу - критичная. Но далеко не один и не двое мужчин делили со мной жизнь и постель.
Я сглотнула, выровняла дыхание и закончила:
- Но я хочу равные отношения.
- Хм. - Люда повела плечом. - Думаешь он этого не понимает?
- Судя по тому, как он вел себя в наши последние встречи - нет.
Подруга сосредоточилась на моем лице, словно пыталась просверлить дырку во лбу и добраться до мозга. Но ничего не сказала.
Мы выпили чаю и отправились на пляж, больше не обсуждая ни Ревского, ни мои странные с ним отношения. Похожие на огонь и лед в одном флаконе. На пожар и айсберг в диком сочетании.
На какую-то зависимость и одновременно лекарство от нее.
Но быстро стало понятно, что далеко уйти от Артара мне уже не удастся.
Мы с Людой расположились на отшибе пляжа - там, где поменьше народу.
Здесь туристы не очень любили плавать. Берег резко уходил вниз и почти сразу после захода в воду ты переставал ощущать дно ногами. Вот почему на этой части пляжа отдыхали лишь лучшие пловцы и приезжие без детей.
Ребятню сюда, конечно же, не пускали.
Мы с Людой любили эту часть пляжа еще за то, что резкий обрыв дна заканчивался большим коралловым рифом. Тот тянулся вдоль побережья, огибал волнорез и уходил далеко в море.
Именно там мы с подругой и видели самых удивительных и невероятных созданий морских глубин.
Стоило снять пляжные халатики и разместиться на топчанах, как мощная фигура Ревского показалась неподалеку.
Он немного помедлил, не сводя с меня немигающего взгляда и двинулся к нам. Обходя отдыхающих, женщин, которые пялились на него и даже строили глазки. Ревский не замечал их. Вообще не смотрел ни на кого, кроме меня.
Как сосредоточился на мне, так и шел. Я даже удивлялась, как Артар умудрился не напороться на топчан или не наступить на чьи -нибудь пакеты, разложенные прямо на песке.
Меня снова пробрало. Я словно загипнотизированная смотрела на Артара и только моргала.
Казалось, в воздухе электричество, как перед сильной грозой. Оно приятно покалывает грудь и отдает в носу свежестью.
Будто весь мир вдруг обновился, стал совершенно новым именно для меня. Перезагрузился, как компьютер.