– Хорошо, – немного остыл и церковник. – Что вас привело ко мне?
– Нам нужен разговор с вами и совет. Но то, что прозвучит, должно находиться под защитой тайны исповеди. Услышите это вы, а предназначено это… ему, – виконт кивнул наверх.
– Я могу принять исповедь только от одного лица.
– А я настаиваю, чтобы вы выслушали двоих, – голос виконта стал грубее.
Церковник вышел, наконец, из мелового круга, предварительно пролив вино на камни и тем самым смыв линию.
– Хорошо, давайте присядем там, – он показал в сторону лавки и стоящего у стены сундука с выпирающим из-под крышки хламом. Засунув скарб обратно в сундук, уселся на него сам и, предоставив другим скамью, скрестил руки на животе, всем видом показывая, что готов слушать.
– Мы с вами к несчастью, знакомы давно, – начал виконт. – И я бы многое отдал, чтобы это знакомство никогда не состоялось, но на небе свои планы относительно нас. То, что вы сказали мне при нашей последней встречи, вызвало некоторые сомнения у меня, но теперь, стоит поговорить об этом снова.
Монах покачал подбородком, обдумывая и соглашаясь.
– Мадам Мелиса ожидает процесса, но, прежде чем мы к нему приступим, я хотел бы поделиться с вами тем, что знаю. Ошибки теперь недопустимы.
И своими словами, не очень углубляясь в подробности, виконт описал известные ему события.
Церковник слушал, выпятив глаза и тревожно засунув одну руку в карман сутаны.
Потом, подобрав с пола черные коробочки расставил из вокруг Ники и, достав из-за пазухи кучу верёвок, висевших у него на шее, выбрал ту, что заканчивалась маленьким круглым стёклышкам. Вставил его себе в глаз, как монокль, и принялся пристально разглядывать Нику.
– Не похожа. Согласен, – буркнул он после паузы. – Может и не ведьма.
– Я не ведьма, – поклялась Ника со всей искренностью, на которую была способна.
– Это очень плохо, – прокомментировал монах.
– То, что я не ведьма? – не поняла Ника.
–Нет, то что они научились приводить чужие тела так легко. Но по крайней мере, мы точно знаем про Мелиссу и ничего не мешает избавиться от неё самым проверенным способом.
– Вы про костёр? – переполошилась Ника. – Но это же моё, а не её тело! Это… это не честно! Помогите мне святой отец, умоляю, помогите мне вернуть моё тело, хоть как-нибудь!
– Ты просишь то, что невозможно, дитя.
Ника в отчаянии закрыла рот руками.
– Ну довольно, – рассердился монах. – Есть вещи более важные и менее важные.
– Она права, – вступился виконт. – Это для неё важно.
– Что стоит жизнь одного человека по сравнению с жизнью мира? – риторически произнес монах, – А тут даже не жизнь, а просто мешок мяса, более красивой формы.