К утру на степь опустился туман, кое-где довольно густой. Однако скоро порывы холодного ветра прояснили темный горизонт, и грязновато-серая пелена уступила место ослепительно светлому дню. Идем еще около двух часов. С восходом солнца идти стало легче. Колонны подтянулись, воины зашагали быстрее и бодрее. На пути батальона оказалось большое и, к нашему удивлению, почти не разрушенное село. Мы заметили его издали, когда просматривали местность в бинокль. Все оживились в предчувствии скорого отдыха в тепле. Головной взвод 1-й роты вступает в село. Здесь на широкой площади стоит здание, на нем вывеска: "Начальная школа". Над ней, во всю длину фасада школы, на немецком языке написано: "Где стоит немецкий солдат, там никто не пройдет!" А на деле вышло иначе. Если раньше здесь стоял гитлеровский солдат, то теперь здесь мы. Однако следы его пребывания видны повсюду. Брошенные гитлеровцами танки и автомобили, среди них - немало вполне исправных. Тут же валяются бутылки из-под жидкости для "поднятия духа" перед началом так называемых психических атак. Сколько раз с пьяным ревом и оглушительной пальбой шли фашисты во весь рост, волна за волной, на русские позиции, надеясь сломить волю советских бойцов. Однако у советских пехотинцев крепкие нервы. Психические атаки захлебывались в крови гитлеровских вояк.
"Где стоит немецкий солдат..." Здесь его уже нет, однако он еще стоит на Украине, в Белоруссии, стоит в Центральной, Северной, Южной и Западной Европе. Кованые сапоги эсэсовцев топчут нашу родину. Но придет час, и захватчиков выбросят оттуда советские войска, рядом с которыми будут сражаться чехословацкие части. Только бы скорей... Страшно подумать о том, что произойдет, если наши войска придут слишком поздно. Гитлеровская разбойничья машина может истребить десять - двенадцать миллионов чехов, словаков и закарпатских украинцев.
Эти мрачные мысли, возможно, были навеяны тем, что в селе нам показали обрубленные деревья, на каждом из которых еще совсем недавно гитлеровцы вешали советских людей. А на месте того вон колодца будет сооружен памятник. В колодце нашли целую семью: деда, бабушку, мать, двоих детей; туда же была брошена и их собака - черная лохматая Жучка, с которой любили играть дети. Фашисты заживо бросили в колодец всех этих людей и забросали их гранатами, потом закрыли колодец крышкой и запретили к нему подходить. В живых остался только один член семьи - отец, он на фронте.
Наши воины молча слушали страшный рассказ о дикой расправе. Их лица словно окаменели, руки крепче сжимали оружие. Им вспомнились длинные списки людей, замученных оккупантами в родной Чехословакии, стертые с лица земли Лидице и Лежаки. Усталость пропала. Бойцов охватила такая неистовая злоба и лютая ненависть к врагу, какой они еще никогда не испытывали. Ненависть и неутомимая жажда мести. Правда Яна Жижки из Троцнова живет и поныне! Ныне, как и 500 лет назад, черной реакции на все ее злодеяния должен быть лишь один ответ: мстить, мстить беспощадно! Убивать преступно, тем более преступно убивать безоружного, но убивать беззащитных детей - это настолько гнусное преступление, что ему не может быть никакого оправдания.