Перед тем, как мы выехали из леса, жирный азиат приказал вытащить меня из клетки. Вернее, меня не вытаскивали — открыли дверь, и я сам послушно вышел.
Я не страдал кретинизмом на последней стадии с воспалённой гордостью. Если не выйдешь ты, выволокут тебя, могут добавить пинков, что скажется плохо на здоровье. А потом будут знать, что ты мамкин революционер, и пристальнее за тобой наблюдать, ожидая подвоха. Куда проще показывать свою складную натуру, послушание и смирение, ожидая шанса или чуда. А лучше и того, и другого.
Я слова не успел сказать, когда вылез, как мне на глаза уже повязали повязку и накинули мешок.
— Фисомиторузитосимелитикори… — начал что-то втолковывать мне хозяин низким басом.
Судя по голосу, меня страстно предупреждали о чём-то, попутно затягивая на руках верёвки. Предположу, что причина, по которой прятали моё лицо — желание сохранить в тайне такой товар до торговой площади. Оу, аж гордость распирает, насколько я дорог.
Хотя не буду врать, это одновременно и печально.
Так что всё самое интересное проходило, как назло, мимо меня. Я слышал жизнь населённых пунктов, через которые мы проезжали. Слышал даже, как Ки кому-то там отвечала, но сам посмотреть на это не мог. Поэтому оставалось только представлять, как выглядят те места, где мы находимся.
С меня снимали маску только перед едой и туалетом, но всё остальное время весь мир для меня был потёмками.
Ровно до того момента, как мы не подъехали к городу.
Я проснулся от весёлого гама народа, который возрастал пропорционально тому, сколько мы проехали. Телега привычно подпрыгивала на кочках, заставляя окончательно встать, скрип колёс и вовсе терялся во всеобщем шуме. И чем дальше мы ехали, тем больше этого гама становилось. Вскоре мы выехали и вовсе на мостовую — я понял это по тому, как жёстко затряслась наша передвижная тюрьма.
Я слышал жизнь большого города во всей красе: выкрики торговцев, споры, ругань, смех, разговоры, галдёж детей, крики домашних животных. Слева от меня слышался бесперебойный стук копыт и грохот повозок, справа постоянно галдели люди. И чем глубже мы заезжали, тем громче и насыщеннее они становились.
Значит, это и есть крупный город…
В какой-то момент повозка остановилась, и меня буквально выволокли на улицу. Ноги сразу нащупали под собой холодный пыльный камень. Мгновение, и мне с головы сорвали повязку вместе с мешком, наконец позволяя осмотреться.
Ну как осмотреться: после долгой темноты солнечный свет резанул по глазам как нож, из-за чего я зажмурился. И не успел что-либо сделать, а мне уже освободили руки и по-деловому сорвали шину с руки, а следом и перевязку, после чего грубо затолкнули обратно, из-за чего я стукнулся голенью. Больно, мать вашу…