Та жеманно закатила глаза и приторно проворковала:
— Это что сейчас было? Комплимент? Мне кто-то рассказывал о них, но я сама впервые слышу. А раз так, то ты точно что-то затеваешь. А ну, колись! Собрался-таки с Веркой кувыркаться?
Я опять вздохнул и принялся увещевать её: дескать, ничего не замышляю. Но на блондинку мои слова не возымели почти никакого воздействия. И в итоге мы едва не поругались, пока доехали до её дома. А из машины она вышла, тяжело дыша и пронзая меня гневным взором. Да ещё и дверью хлопнула нарочито сильно, после чего удалилась, мощно виляя пятой точкой, туго обтянутой коротенькими джинсовыми шортами. Я недовольно поглядел ей вслед, а затем нажал на педаль газа и «приора» рванула с места. Ну, как рванула, просто поехала, но для неё это уже был подвиг.
Отъехав от дома девушки, я начал размышлять на тему: накапливается ли энергия в моём организме или нет? Надо бы проверить на Козлове. Машка на меня не хреново так наорала, так что заряд ещё должен был остаться, если конечно, он не сразу развеивается. Вот и поглядим — сработает моя сила или нет. И лишь бы она не повредила пожилому дяде Коле. Хотя, наверное, лучше найти кого-то другого, а то мало ли что… Кстати, вон уже двор полицейского, а сам сержант топтался в гражданском возле калитки.
На сей раз его наряд состоял из полосатой майки, вытянутых на коленях треников и калош. Если бы я не знал его, то принял бы за местного алкаша. У него ещё и физиономия сегодня такая опухшая, будто он всю ночь бухал.
Ну, а когда я остановил машину возле полицейского и тот сел на пассажирское место, то мне пришлось доподлинно убедиться в том, что Козлов намедни придавался пьянству.
Я не преминул заметить, усиленно морща нос, будто хотел превратить его в гармошку:
— Дядь Коль, от тебя перегаром разит так, что даже панель потрескалась.
— Я делал искусственное дыхание пьяной соседке, — проговорил тот, широко усмехнувшись.
— Ага! Изменял жене! — обличающе завопил я, погнав автомобиль прочь из города.
— Типун тебе на язык! Шучу я так! — торопливо выстрелил сержант, кинув тревожный взор на удаляющийся дом. — Женитьба — это лучшее, что было в моей жизни!
— А как же коммунизм?
— Это второе по… лучшести, — заявил Козлов, почесав лысину крепкими ногтями.
— А калоши третье? — иронично проронил я, криво ухмыляясь.
— Да ботинок прохудился, а сегодня дождь обещали. Ну и к тому же — маскировка. Или ты что-то имеешь против галош? Они же неуничтожимы! Вот случай у нас тут был — пошёл мужик в поля, да на снаряд наступил, который ещё с войны тут лежал. Ну и что ты думаешь? Ноги ему оторвало, а калошам хоть бы хны! Мои вон, дай бог, ещё внукам достанутся.