Дневной Хекс – крайне унылое зрелище. Я говорила это не один раз, но готова повторять вновь и вновь. Однако сейчас, стоя над бескрайним полотнищем алого неба, я чувствовала себя по-настоящему счастливой.
Я даже надеяться не смела, что когда-нибудь вернусь сюда. Что когда-нибудь опять увижу восход солнца, полный всех оттенков красного.
Естественно, я бы никогда не рискнула выйти под открытые лучи солнца без защиты. Сейчас над моей головой потрескивал магический купол, и я понимала, что пора уходить. Моего запаса энергии хватит еще на пару минут. Но покидать крышу отеля совершенно не хотелось. Я никак не могла надышаться воздухом родной планеты, хоть в нем слишком отчетливо улавливался запах серы от множества постоянно действующих вокруг Зарга вулканов.
– Нравится?
Я даже не вздрогнула, когда сзади, бесшумно ступая, подошел Луциус. Положил руки на мои плечи, и контур вокруг меня вспыхнул ярче, питаясь теперь его силой.
Я прекрасно знала, что надолго он меня без присмотра не оставит. Но все-таки была благодарна за эти несколько минут, проведенных в иллюзии свободы. Луциус лишь молча проводил меня взглядом, когда я выскользнула из номера, где Элмер и Альтас соревновались в скорости поглощения выпивки, усердно заливая горе вином. Но не вернул меня сразу, позволив хоть немного побыть одной.
– Ты же знаешь, как сильно я люблю Хекс, – пробормотала я, потершись об его ладонь щекой. – И как сильно я скучала по нему все это время.
Луциус скептически хмыкнул, и я торопливо добавила, догадываясь, что он скажет дальше:
– Только не говори мне гадостей про Хекс! По-моему, каждый житель другого мира считает себя обязанным поведать мне о том, насколько ужасна эта планета и ее порядки.
– Даже не думал, – заверил меня Луциус. Легонько развернул меня к себе лицом и холодно обронил: – У нас есть и более неприятная тема для беседы. Не так ли?
Ну вот, начинается.
Я тяжело вздохнула и закручинилась, всем своим видом демонстрируя крайнюю степень печали.
Луциус, однако, молчал. Пауза длилась так долго, что я рискнула украдкой посмотреть на него через полуопущенные ресницы, гадая, почему он медлит.
Он стоял так близко от меня, что я чувствовала на своих губах его дыхание. Волнистые светлые волосы в беспорядке падали на плечи, как будто он несколько раз хорошенько взъерошил их. В серых глазах тлело непонятное чувство, более напоминающее затаенную грусть.
– Тебя действительно настолько тяготит мое присутствие в твоей жизни? – наконец, негромко спросил Луциус. – Неужели ты так сильно ненавидишь меня?