– Тринадцатый! – воскликнул счастливо Паоло. – Тренер сказал, что этот номер обязательно принесет мне удачу.
И тогда я вспомнила слова Пилигрима: «Очень скоро у него будет свой замок и свой ключ. Вот увидишь. Я тебе это обещаю». Это был еще один подарок от моего странного друга. Я была уверена, что теперь этот номер будет везде сопровождать Паоло, в какой бы клуб он не перешел, в какой бы команде не играл впоследствии. И в конце концов, как это иногда бывает в истории футбола, Паоло навсегда останется Тринадцатым.
– Он обязательно принесет тебе удачу, Паоло, – сказала я ему с улыбкой. – Тринадцатый номер станет твоим ключом от всех замков.
– Что это значит? – спросил немного озадаченно Паоло.
– Это значит, – ответила я, – что все твои мечты обязательно сбудутся. Запомни мои слова.
Я была ведьмой. Я знала, что говорю. В том же году он сыграл свой первый матч во взрослом футболе. Его команда тогда выиграла этот матч, а форвард с тринадцатым номером на футболке забил решающий, победный гол.
Маленький Пеле, как мы шутя называли Пеллегрино с легкой руки Паоло, с каждым днем становился для меня все большей загадкой. Фабио утверждал, что внешне он весь в маму: голубые глаза, светлые волосы. Но в отличие от Фабио я видела едва заметную, но весьма существенную разницу: бледно-голубые глаза и слишком светлые волосы. Пеллегрино становился старше, и Фабио стал говорить о том, что и характером он явно в мать. Я с ним не соглашалась, но было очевидно – он не похож на энергичного и жизнерадостного Фабио, на одержимых, каждого своей мечтой, Энцо и Паоло. Но не был он похож и на меня: он был тихий и молчаливый, а улыбался всегда очень ласково и папе, и маме, и братьям.
– У меня в семье родился ангел, – в очередной раз любуясь улыбкой сына, сказал как-то Фабио.
Тогда я впервые подумала, что к маленькому Пеле все в семье именно так и относились – как к кроткому ангелу, и даже сами не замечали этого. Несмотря на то, что он ни на кого не был похож, его любили абсолютно все: семья, родственники, друзья, знакомые. А в шесть лет он вдруг начал сочинять стихи.
Когда я впервые услышала из его уст маленькое четверостишие, посвященное ярко-желтому футбольному мячу Паоло, который Пеллегрино назвал «солнцем, которое Паоло подбрасывает в небо, и все смеются…», я сначала так и сделала – рассмеялась. Но потом… Потом я часто стала задумываться над словом «ангел» и поняла то, что должна была понять очень давно. У меня, у ведьмы с человеческой душой и половиной человеческого сердца, был ангел-хранитель. Я не знаю, кто его прислал и зачем. Ведь он не изменил мою судьбу и не спас мою бессмертную душу, о которой я чем дальше, тем чаще думала. Но кое-что важное он все-таки сделал. Он послал мне сына, которого никогда не коснется зло, и чью душу никогда не получит тот, чьи глаза – пропасть. А это много значило. Очень много.