Когда у тебя нет ничего – то ничего тебя и не держит. У меня нет даже ящика с сеном, к которому я привыкла за последние недели. Поэтому – гори оно всё огнём.
Я улыбнулась мужчине, который меня обнимал, и поцеловала – верхнюю губу, нижнюю, один уголок рта, другой. Он поддержал с полувзгляда, и вот уже и одеяло куда-то улетело, обе сорочки задрались едва не по уши – их, конечно, снять бы к лешему, но уже не сейчас, да? Сейчас можно просто обтереть его своим носом, и обтрогать – куда дотянусь. И это оказалось ох как хорошо.
Полежав немного с закрытыми глазами, я зашевелилась. Потому что госпожа Марта выдала мне рецепт магического предохранения от беременности, но сказала определённо – работает, если не забывать применять. Очевидно, в доме Вороны девчонки не забывали – потому что не увлекались. А я именно что увлеклась. И ночью, и сейчас. Но ночью я вообще себя не помнила, только ревела. Впрочем, в прошлой жизни я и по меньшему поводу ревела, устройство у меня было такое. И покажите мне такого, или такую, кто поймёт про себя то, что поняла я, и не станет реветь. А то и не только реветь, а ещё и что похуже сотворит. Поэтому…
– Ты куда, прекраснейшая?
– Недалеко, – усмехнулась я.
Как я и предполагала, воды с ночи не осталось. Потянулась, позвала, наполнила кувшин.
– Чашка есть?
– Чашки нет, есть фляга, – он тоже поднялся и принялся рыться в сваленных на лавку вещах.
Можно было хоть попялиться при свете дня, у него-то рубаха короткая. Ноги хороши, и то место, откуда они растут – тоже. В прошлой жизни я давно уже не позволяла себе откровенно разглядывать мужчин, да и, прямо сказать, в последние годы кроме Стаса, других раздетыми и не видела. А тут… увиденное мне нравилось.
И нет, я не буду спрашивать его о намерениях. К чему мне его намерения, если я свободна, он свободен, и предохранительные средства, как утверждается, стопроцентно работают?
Он как раз вытащил флягу – красивую, с выпуклым львом на тулове. Лев зевал и прикрывал пасть хвостом – с одного боку, а с другого – очевидно, охотился. На, не поверите, птицу с длинным хвостом.
– Львы едят павлинов? – подняла бровь я.
– Львы любят фениксов, – рассмеялся он. Здесь не видно, но пёрышки у дамы – определённо огненные, – и потёрся шершавым подбородком о мою шею сзади.
Я тем временем догадалась, как приложить силу, чтобы толика воды из кувшина попала во флягу, и проделала то, что должно было превратить ту воду в зелье. Глотнула, не заметила изменений во вкусе воды, и хотела было уже выпить всё, но он не дал.
– Мне-то оставь.
– А тебе зачем? Если что, жизнь многократно осложнится у меня.