В ту же секунду дверь открылась, и в квартиру вошли восемь мужчин в рабочей, заляпанной краской, побелкой и ещё не весть чем одежде. Тошнотворный запах немытого несколько недель мужского тела заполнил всё пространство.
— Раздевайся.
Андрей откуда-то достал большой белоснежный ковёр с длинным ворсом.
— Что? — мне показалось, что я ослышалась.
— Раздевайся.
— Это шутка такая?
— Нет. Ребята, помогите ей.
Восемь пар грубых как наждачная бумага мужских рук как по команде стали срывать с меня одежду, я не могла сопротивляться их силе, оставалось только молить о пощаде:
— Андрей, прошу, не надо. Умоляю, прекрати это…
— Заткните ей чем-нибудь рот, вдруг кто-то будет проходить мимо и услышит крики.
В тот же миг один из рабочих запихнул мне в рот грязную тряпку, так глубоко, что я с трудом могла дышать. Всё. Больше я ничего не могу. Остаётся только закрыть глаза и смириться со своей участью. Я не увидела — почувствовала, как меня положили на ковёр, ноги согнули в коленях и раздвинули, руки раскинули в стороны. Сил сопротивляться уже не осталось, напала какая-то жуткая апатия и равнодушие — я не смогу ничего изменить. Ничего. Моя жизнь мне больше не принадлежит.
Как в тумане я чувствовала, как один мужчина сменяет другого внутри меня. Как их мозолистые руки мнут мою грудь и бёдра. Слышала их учащённое дыхание, запах дешёвой колбасы сменил вчерашний перегар, потом аромат гнилых зубов, никогда не знавших зубной щётки… Казалось, эта пытка никогда не закончится. И когда я уже готова была потерять сознание, раздался голос Андрея:
— Достаточно. Валите отсюда.
В тот же миг всё прекратилось. Я слышала шарканье их ног по бетонному полу, как открылась и закрылась дверь, как лязгнул ключ в замочной скважине, и только тогда осмелилась открыть глаза. Андрей стоял у окна и с грустью смотрел на меня:
— Прости девочка, так было надо. Ты должна научиться любить мужчин. Разных мужчин. Старых, толстых, пускающих слюни на тело женщины во время секса.
— Ты… Ты хочешь, чтобы я стала… проституткой? — каждое слово мне давалось с трудом.
Он рассмеялся:
— Нет, конечно. Я не собираюсь открывать бордель. Знаю, у тебя много вопросов. Я отвечу на каждый из них и компенсирую все твои страдания. Одевайся, нас такси ждёт.
Я с трудом натянула на голое тело смятую, местами порванную одежду. От нижнего белья пришлось отказаться — тонкое кружево не выдержало грубой мужской силы и превратилось в лохмотья.
***
К счастью, отель оказался недалеко и минут через пятнадцать мы уже заселились в номер. Я тут же сбросила с себя всю одежду и бегом устремилась в ванную комнату. Горячая вода обжигала тело, попадая на миллионы крошечных ранок, оставленных робой тех восьми мужиков, вызывала нестерпимую боль, но я не хотела, делать её холодней. Если бы было можно, я бы облилась кипятком — лишь бы смыть с себя всю грязь и позор сегодняшнего утра.