– Если только она скажет «да», – заметил кто-то из присутствующих.
«О чём, лично я, заботиться не буду, – мысленно добавил Костя. – Думаю её "нет" станет для всех сюрпризом».
Только он знал о том, что всеми силами старается противостоять ритуалу, пытаясь сделать так, чтобы в сердце суженой вместо привязанности поселилось совсем другое чувство. То, что порождает гнев и беспомощность, сомнение и грусть.
Ради этого принц был готов пойти на всё, используя все доступные методы.
– Она скажет да, – уверенно произнесла ведьма. – Ведь обряд находит истинную пару, соединяя тех, кто создан друг для друга.
«Интересно, кто тогда в нашем треугольнике лишний? – с издёвкой подумал принц. – Я, Данила или Нина? Да, думаю ей среди нас нет места. Чистой душе не нужно копаться в этой грязи, и жертвовать собой, дабы продлить чужую агонию. Так что, Алефтина, как бы ты не старалась нас сблизить, я позабочусь о том, чтобы мысль о любви никогда не возникла в этой маленькой головке».
Ему вспомнилась сегодняшняя ночь, как дурманящий аромат девушки сводил с ума, заставляя кровь всё быстрее и быстрее струиться по венам, ударяя, как крепкое вино, в голову.
Костя так хотел вкусить его, ощутить языком терпкий вкус, который источала испарина, выступившая на коже, но разум мешал. Он требовал отстраниться и уйти, бросить нежданное сокровище в пустой комнате.
«Нет! – в ответ завопил в нём вожак, желая впиться клыками в нежный загривок, чуть выше тёмной родинки, дабы навсегда смешать оба запаха, чтобы каждый знал, кому она принадлежит. – Моя!!»
«Задумывались ли родители об этом, когда селили нас вместе? – юноша с силой вжался бёдрами в мягкий живот, чувствуя, как давление в паху перерастает в боль, – догадывались, что могу не сдержаться или ждали этого?»
Костя видел, как в чреве Нины появляется огненный бутон и расправляет тонкие корни. Он тянул их по всему её телу, переплетаясь с кружевом вен и вонзаясь острыми шипами в хрупкие косточки. Цветок призывал принца к себе, желая наполниться жизнью и расцвести ярким золотом\
«Мой ребёнок», – эта мысль была почти ликующей, если бы не горечь расставания.
Он – король, а значит, всё, на что имеет право – лишь боль.
«Другую, ты можешь взять другую», – предложил голос, подкидывая образы знакомых девушек.
«Нет, – яростно рыкнул парень, уткнувшись носом в изгиб шеи. – Ни за что!»
Костя не мог представить кого-то другого на её месте, кого-то, кого бы так нестерпимо желал: – Это невозможно.
– Что? – затуманенные глаза обратились к нему, пытаясь понять смысл сказанных слов.
Нежный голос заставил мышцы живота сократиться, и брюки сдавили бёдра, превратившись в орудие пыток.