15. <О рассудке>. Рассудок есть сила души, воспринимающая бестелесные формы телесных вещей. Ведь он отрешает (abstrahit) от тела — не действием, но рассуждением — то, что имеет основу в теле, и хотя видит, что эти вещи актуально существуют лишь в теле, но всё же воспринимает, что они — не тело. Ведь природа тела, сообразно которой всякое тело есть тело, сама, несомненно, не является телом. Однако природа тела никоим образом не существует вне тела и не обретается где-либо, кроме тела, хотя она не есть тело и не подобие тела. Поэтому она не воспринимается ни чувством, ни воображением. Итак, рассудок воспринимает то, чего не воспринимают ни чувство, ни воображение, а именно природы, формы, различия, акцидентальные свойства телесных вещей: всё бестелесное, но вне тела существующее лишь в рассудке. Ведь вторые субстанции существуют лишь в первых, и тем менее — в тех вещах, бытие которых обретается в каком-то подчиненном (subiecto) бытии{40}. Вот то, что выше было справедливо названо первым бестелесным. Хотя это не тело, ни и духом назваться еще не может, ибо эти вещи, будучи отрешены от того, в чем они существуют, никоим образом не существуют сами по себе. Им ведь для существования нужно тело, а вследствие этого — и место, чтобы существовать где-то, и время, чтобы существовать когда-то. Ведь вещи такого рода, как сказано, существуют лишь в иных вещах, хотя будучи иными относительно их. Вторые субстанции существуют в первых, но первые — от вторых.
16. У вещей, восприятием которых заняты чувство, воображение, рассудок, есть разные состояния, а именно реальное и рациональное, или, как некоторые предпочитают говорить, природное и доктринальное. Отсюда различаются две науки, природная и математическая. Mathesis значит «учение» (doctrina), поскольку рациональное состояние вещей, которого ни чувство не знает, ни воображение не угадывает, существует скорее в рассудке и в учении, чем в действительности (in actu). Чувство и воображение успешны по части природных состояний телесных вещей, но без рассудка недостаточны; к рациональному же уровню они не поднимаются, но, оставаясь внизу, как бы издалека указывают его поднимающемуся рассудку. Они могут до известной степени вести рассудок, но не в силах сопровождать его до бестелесных форм телесных вещей. Еще выше восходит та наука, которую называют богословием, затем что она рассуждает о божественном; сходным образом рассудок может ей помогать, но достичь ее не может. Ведь он имеет свои цели и заключен в своих пределах.
Как солнце, воздымаясь от глубин земли, тускнеет от пасмурной дымки вод и болот и сперва скорее рдеет, чем светит, но потом, выбравшись на свободу более чистого воздуха, поправ облака, яснее блещет, так душа, от простой живости плоти поднимаясь к чувству, а посредством него и после него — к воображению, все еще запятнанная фантасмами тел и ослабевшая, наконец, очистившись, поднимается к ясности рассудка и блещет. Но выше рассудка — интеллект, по чину и по силе, как выше воздуха — небосвод, полностью свободный от всякой силы земли затуплять (obtusitate)