Когда он возле дома предложил свою руку, чтобы помочь выбраться из машины, меня словно током ударило. Вот уж не предполагала, что всю ночь буду думать о своем «солнечном» начальнике. Может, поэтому никакая дополнительная информация и не усваивалась? И как теперь быть? Как спрятать свой растущий к нему в геометрической прогрессии интерес? Лучше бы Солнцев вёл себя, как Расторгуев. Тогда бы никакие запретные мысли мою голову точно не посетили. Но нет. Глеб Викторович совсем не похож на своего заместителя, да и вообще ни на одного из мужчин, с которыми до сих пор мне доводилось общаться, так или иначе.
Сегодня начальник ведёт себя очень сдержано, ничем не намекая на совместный вечер, проведённый со мной и моим братом. А как Солнечный Гришке понравился! Мой сорванец закидал вопросами о «Глебе» с ног до головы, а я не знала, что на них ответить. Пришлось обращаться к своему немного израненному чувству юмора, к которому я всегда прибегаю в непонятной ситуации.
Одна маленькая деталь не даёт мне покоя до сих пор. «Я данные обещания не забываю». Именно так ответил не в меру строгий руководитель, когда я обвинила его в пустословии по поводу того, что мужчина научит братика приёмам защиты и нападения. Допустим, он, действительно, слов на ветер он не бросает. Но что это значит? Когда он выполнит своё обещание?
Может, Солнцев, и правда, решил таким образом разгрузить своё чересчур плотное рабочее расписание? Странно, конечно, что для этой цели он выбрал именно нас с братом, но логичного объяснения не нахожу. Никакого.
ГЛЕБ
Какое, к дьяволу, логичное объяснение? Тут рациональными умозаключениями даже и не пахнёт. Вообще ни намёка нет. Просто почувствовал себя вчера частью сплочённой, крепкой, дружной семьи. И это оказалось чертовски приятно. До такой степени, что сегодня намереваюсь вновь повторить маленькое вечернее приключение. Я уже выяснил, где находятся две заправки в их районе, и сегодня намереваюсь наудачу объехать обе и забрать мальца с «работы», а затем, дабы меня не послали открытым текстом, вместе с Гришей перехватить Юлю. Вполне осознаю, что мои действия со стороны будут казаться настораживающими, странными и неразумными. Я в свои тридцать пять вполне себе прилично научился ухаживать за женщинами, чтобы сломать их наигранные попытки сопротивления и, пробравшись сквозь надорванную (обычно очень привлекательную) оболочку, задуматься, интересно ли мне внутреннее содержание или нет. Но в данный момент я однозначно хочу не этого, а разложить по полочкам свои теперешние желания не представляется возможным.