Чтоб ты пропоносился, Денис Королев, за свою трусость! Не мужик, а слизняк! Жена, вырядившись шлюхой, отправляется трахаться с другим, а он говорит: «Отлично выглядишь»! Черт тебя подери, но нормальный собрал бы яйца в кулак и пошел бы разбил морду тому скоту!
Спускаясь на лифте, нервно дергаю ногой. Сыграть довольную давалку перед Деном проще, чем ее же перед Богатыревым. Окончательно моя смелость улетучивается, когда у подъезда я вижу двухдверный «Лексус», сверкающий глянцевой чернотой в городских сумерках.
Пассажирская дверь зазывающе открывается, и моему взору предстает увитая толстыми венами мужская рука, а из темных глубин салона раздается тот же уже знакомый утробный голос:
— Садись.
В салоне прохладно: кондиционер исправно делает свою работу. Пахнет роскошью: гелиевый ароматизатор, дорогой парфюм, хорошие сигареты. Все блестит, как и бронзового оттенка кожа Богатырева. Пока я копошусь с ремнем безопасности, он заводит машину и с ревом трогает ее с места.
— Не ерзай, — хрипло фыркает мне. — На мне поерзаешь.
Звучит угрожающе, но чего я ждала? Церемониться со мной никто не обещал.
Щелкнув замком, взглядом объятой страхом мыши скольжу по мощным рукам Богатырева. В джинсах и черной майке он выглядит ничуть не хуже, чем в том костюме с фото профиля.
— Вырядилась как шлюха, — бросает небрежно, ускоряясь и идя на маневренный обгон.
От ужаса вжимаюсь в спинку кресла.
— Муж одобрил, — пищу мнительно.
Богатырев хмыкает, ревом двигателя пустив по мне крупные мурашки.
Затормозив у супермаркета, берет бумажник и без особого интереса спрашивает:
— Пить будешь?
— Эм-м-м…
Пока соображаю, он выходит, хлопнув дверью. Я остаюсь одна в ограниченном пространстве его авто. Продолжая пропитываться его запахом и размышлять над нашим коротким и абсолютно бесплодным диалогом.
Он возвращается минут через десять. С двумя банками энергетика, презервативами и пачкой сигарет.
— Куришь?
Слежу за тем, как он занимает собой не только водительское сиденье, но и большую часть салона, уменьшаюсь в своих и без того мелких размерах и мотаю головой.
— Куда мы едем? — интересуюсь, когда он, выглотав одну банку, снова заводит машину.
— Мне не принципиально, где ты будешь отрабатывать второй миллион. Я лишь надеюсь, что сегодня будет горячее, чем вчера. Я не так уж плох в сексе, чтобы воротить от меня нос и лить слезы.
Уголки моих губ кривятся в горькой ухмылке. Хорошим-то тебя, мерзавца, тоже не назовешь!
Возбужденно кручу обручальное кольцо на пальце — символ моей принадлежности и верности Дену, обесцененный, как никчемная побрякушка. Пачка гондонов дороже этого кольца. Оно подобно удавке, медленно затягивающейся на моей шее.