Я отказываюсь в это верить…
Мой муж, которому я сердце отдала, доверилась, смирилась со всеми его пристрастиями, только что безжалостно проиграл меня в карты!
Акулий взгляд скалящихся рож, рисующих в своем больном воображении предстоящие семь ночей, режет больнее ножа. Ден только что обгадился и обрел репутацию не самого надежного мужа. А это значит, что любой из них, пуская слюни, впредь будет просить его делать из меня ставку.
Персонал клуба любезно просит всех разойтись и продолжить игру, официантки спешат разнести напитки и сигары, а я так и стою, опираясь о барную стойку и надеясь, что это сон.
Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем Ден поднимается из-за стола и удосуживается уделить мне минуту внимания.
— Рит…
Дергаю плечом, скинув с него его грязную руку. Он растоптал меня. Превратил в разменную монету.
— Идем поговорим, — просит он. Осторожно берет меня под локоть и уводит из зала.
Клуб большой. Кроме игровых комнат, здесь есть комнаты отдыха и не только. Зачастую возбужденные триумфом победители любят выпустить пар прямо тут — на женах, содержанках, любовницах, шлюхах, просто первой встречной. Так что клуб имеет в своем распоряжении и десяток спален, выполненных исключительно в темных тонах.
— Ты негодяй! — срываюсь я, как только за его спиной закрывается дверь. — Как ты мог, Ден?! Ты же обещал!
— Милая, мне самому это не нравится…
— Не нравится?! Тебе просто это не нравится?! Ден, какой-то козел будет трахать меня во все щели, а тебе это просто не нравится?!
— Я не могу ничего изменить! — повышает он голос. — Карточный долг — это закон!
— Кем он прописан?! Подпольным казино?! Я сейчас же пойду в полицию и напишу на всю эту шайку заявление!
— Ритка, постой! — Он не дает мне пройти. — Клубом заведуют серьезные люди. Они следят, чтобы все его члены соблюдали кодекс. Проиграл — отдай долг. Или с тебя возьмут силой. Вдвойне. Откажешься платить — обслужишь не только парня, который выиграл тебя у меня, но и кого-нибудь из владельцев — того, кто займется выбиванием этого долга. А возможно, тебя вообще пустят по кругу. У меня на глазах.
— Я не верю своим ушам, — шепчу, попятившись. — Ден, я же твоя жена.
— И останешься ею, — отвечает он, но голос дрожит. Странно, но впервые я не могу понять, что он испытывает — жалость ко мне, к себе или примитивный страх за свою шкуру? — На них работают кровожадные головорезы. От них не убежишь и не скроешься.