К счастью, без курьёзов тоже не обходится. Если бы не это…
Разворачиваю чертёж – и в самом центре его вижу огромное пятно желтоватого цвета.
–– А это ещё что такое?
–– Ой, Любовь Сергеевна, разгляде-ели! – тянет эта хитрая рожа. – А я так надеялся, что не заметите… Случайно вот получилось пятнышко.
Вся честная компания взрывается хохотом. Выясняется, что парень в запарке (чертил, бедный, всю ночь!) нечаянно опрокинул на лист бутылку пива, которое потягивал, по его словам, «для бодрости, чтобы не заснуть».
Что ж, попытаюсь даже этот инцидент использовать для повышения инженерной эрудиции. Заодно и прощупаем, как они интересуются своей будущей профессией.
Напускаю на себя строгий вид.
–– Нет. Такое пятно я от вас принять не могу. Но должна сказать, что в популярной литературе по вашей специальности подобный случай уже описан. Там же описан и способ, каким можно от этого избавиться. Читали?
Обвожу взглядом лица собравшихся и, разумеется, наталкиваюсь на стену недоумения. Но продолжаю как ни в чём не бывало:
–– Вот и отыщите это. Тогда вы сможете воспользоваться описанным способом и с честью выйти из положения.
–– А если не отыщется?
–– Тогда всё перечерчивать,– безжалостно заявляю я и моментально обзавожусь двумя дюжинами новых врагов. Нет, ну какая же сволочь! Парень мучился, ночь не спал, а она из-за какого-то пятнышка…
Традиционно студентов возмущает больше всего, когда им предлагаешь узнать что-либо новое самостоятельно. Особенно если оно имеет какое-нибудь отношение к делу.
Не желая всё-таки оставаться в их глазах такой уж злыдней, беру свой хищно отточенный «Кохинор» и делаю им пометки на чертеже, запятнанном потреблением слабоалкогольных напитков.
–– Заодно разберитесь вот с этим. И с этим. И, конечно уж, поправьте здесь. Об этом я вам тысячу раз говорила.
Слава богу, такие замечания пока ещё можно делать без риска получить репутацию безнадёжной зануды и придиры, а то и чего похуже. Надолго ли это?
Неожиданно хозяин чертежа оказывается единственным из всего табора, кто не обиделся на мои законные действия. Вместо этого он задаёт нормальный вопрос:
–– А вы не могли бы назвать источник?
–– Это описано у Комаровского, – отвечаю я, и аудитория затихает, почуяв тут разговор двух коллег.
Сомневаюсь, чтобы раньше он читал или хотя бы слышал о Комаровском. И то, что при этом не докучает лишними вопросами, вызывает симпатию.
Поздно вечером, когда я в состоянии выжатого лимона собираю пожитки, мечтая побыстрее добраться до подушек, дверь приоткрывается, и некая фигура, образовавшаяся в проёме, корректно спрашивает: