–– Насколько я знаю, рабочий день у лаборантов до 6 вечера, и в субботу – тоже. А если не успеете – задержитесь, а эти часы отгуляете позже, в другие дни.
Обычно я просто пускала этот материал по рядам во время занятий и всё не могла решить, стоит ли изготовить по нему плакаты. И только теперь вдруг поняла, что ещё как стоит.
Дверь открывается, и в неё просовывается студенческая мордочка.
–– Мы уже закончили переписывать исходные данные. Можно нам идти?
–– Куда это идти? А другие занятия?
–– А других у нас сегодня нет. Ваша пара – последняя.
–– Ну, хорошо. Только не топочите как стадо бизонов: не мешайте заниматься тем, кто ещё не закончил.
Дверь радостно захлопывается, и через несколько секунд в коридоре раздаётся нарастающий гул, напоминающий возвращение с удачной охоты ватаги неандертальцев или шум приближающегося камнепада, или то и другое вместе.
Дождавшись, когда всё это промчится мимо и удалится на сравнительно безопасное расстояние, поднимаюсь и, пожелав Лерочке удачных выходных (она что-то пищит в ответ едва заметным голосом), возвращаюсь, чтобы забрать журнал и закрыть аудиторию, где меня ожидает сюрприз в виде статной фигуры, застывшей у стенда с исходными данными.
–– Извините, что я вас задерживаю, – говорит фигура своим всепроникающим басом. – Приходится переписывать за несколько человек.
–– Ну, что вы! Какие извинения. Занятие ещё не закончилось, так что продолжайте спокойно.
По-учительски сухо простучав каблуками, сажусь за свой стол и, делая вид, что изучаю журнал, украдкой наблюдаю, как волнуются мускулы на гибкой спине, обтянутой тонкой замшей.
–– И всё-таки мне неудобно, что не даю вам уйти. Всё ж сегодня суббота, конец недели, – продолжает басить замшевая спина, с каждым звуком порождая всё новые мириады мурашек, которые впиваются в мои подошвы где-то между пятками и педикюром и, пробежав по всему телу как пузырьки в откупоренной бутылке нарзана, затухают аж за ушами, у самых корней волос.
–– Работайте… работайте! – говорю я как можно строже, и в середине этой непритязательной фразы голос вдруг срывается, так что аж приходится прочистить горло.
Он заканчивает писать и, укладывая принадлежности в «дипломат», радостно говорит:
–– Я придумал, как компенсировать вам потраченное на меня время. Я вас подвезу! Годится?
И, повернув своё широко улыбающееся лицо, неожиданно видит, как с преподавательского стула навстречу ему поднимается уже какая-то дама-загадка. Дама-себе-на-уме красноречиво направляется к выходу, всем своим видом предлагая ему следовать тем же маршрутом.