– Он просто псих, – заявила я, отворачиваясь. К этому моменту мы уже добрались до вершины лестницы и ступили в крохотный, плохо освещенный, почему-то пахнущий фиалками и мокрой землей, коридор, пол в котором был кривым, с ощутимым уклоном влево и вверх. Судя по продолжающим глупо хихикать в такт каким-то своим разговорам девчонкам, которые, очевидно, направлялись туда же, куда и мы, нам с Микой следовало добраться до конца, туда, где виднелась небольшая дверь. – Странная планировка у этого здания.
– Оно зачарованное, – пропыхтела Мика, преодолевая подъем рядом со мной, держась рукой за влажную стену. – Постоянно меняется, подстраиваясь под своих обитателей. И обладает собственным разумом.
Я неловко споткнулась.
– Что с твоими ногами сегодня? – недовольно покачав головой, спросила соседка. – Так и норовишь упасть.
– Я не специально, – огрызнулась я, потирая занывшую лодыжку. – Кажется, я потянула мышцу.
– Дойти-то хоть сможешь? – Мика откинула собранные в хвост волосы за спину. – Я тебя не понесу, ты крупнее меня.
– Дойду, дойду, – проворчала я. И тут же вспомнила заявление Сатуса по поводу отсутствия у меня… всего!
В сознании молотком застучали его слова, каждое из которых было обиднее предыдущего. Да, возможно внешность у меня не самая восхитительная. Невысокая, с фигурой типичные «песочные часы». Выдающиеся грудь и бедра при тонкой талии с едва заметным животиком. Мне всегда очень трудно было подбирать одежду – то, что хорошо садится в талии, либо жмет в плечах, либо не натягивается на попу. И наоборот – то, что отлично подходит по размеру внизу, болтается на животе, словно мешок с картошкой. Из-за этого я предпочитала либо носить юбки и платья, либо шить брюки и джинсы на заказ, каждый раз с досадой думая о том, что выгляжу полноватой в джинсах, и худой – в юбке. Лицо у меня достаточно симпатичное, но весьма усредненное – светлая кожа, светлые глаза, прямой нос и овальная, детская форма лица с малозаметными скулами. Такое же, как у мамы, из-за чего она всю жизнь выглядела, как девочка-подросток, даже уже будучи взрослой женщиной. Однако в отличие от мамы, пшеничной блондинки, мои волосы имели оттенок, который бабуля обозначила, как «цвет пыльного спаниеля».
Так что, да, внешность моя была на любителя, но любителей всегда хватало. Возможно, и мои умственные качества не дотягивали до гениальных, но и дурой я тоже никогда не была, всегда быстро схватывала и хорошо запоминала. А вот по поводу талантов – да, тут мерзкий заносчивый королевич попал в точку. Талантов не имелось. Никаких. Я не умела танцевать, плохо попадая в ритм. Не умела петь, в виду отсутствия как голоса, так и музыкального слуха. Не умела рисовать, ведь родилась с отвратительным пространственным мышлением и убогой фантазией. С точными науками тоже не сложилось, как и с современными технологиями. Одно время я возлагала надежды на поэзию, но смогла написать лишь несколько более-менее приличных стихов, по итогу забросив это дело. Подводя итог, можно было смело утверждать, что я не умела ничего, что могло бы сделать из меня личность. Я всегда была…посредственной.