Подобное внимание со стороны преподавателя не осталось незамеченным другими девочкам, и если некоторые из них в том числе и Мика, послали мне поддерживающие взгляды, то другие, и их было большинство, с обесценивающими ухмылками окинули меня злыми взглядами.
– Земля, – заговорила мисс Цэсна и все тут же вернули ей свое внимание, – обладает сильнейшей женской энергетикой. Кто знает, почему?
Девушка, с которой вначале урока так увлеченно беседовала проклятая красавица, тут же вскинула руку вверх.
– Майра, – одобрительно кивнула мисс Цэсна.
И девушка затараторила со скоростью работающего пулемета, буквально извергая из себя знания, которыми она явно очень гордилась:
– Женщин и землю очень часто отождествляют друг с другом. Также, как и женщины – земля плодородна, она обеспечивает поддержание жизни, её возобновление и приумножение. Земля – есть залог существования всех живых существ, как ребенок без матери – мы без неё неполноценны.
– Правильно, – тепло улыбнулась мисс Цэсна, когда ученица закончила. – Земля, подобна женщине, подобна матери. Она принимает любую нашу боль, забирает всю нашу черную энергию – обиды, злость, тревоги, ненависть, болезнь.
А дальше начался подборный разбор ритуалов, необходимых для взаимодействия с энергией земли, и их дальнейшее фиксирование на бумаге. Ритуалов оказалось очень много, каждый предусматривал наличие очень конкретной проблемы, а так как проблем, как правило, у всех немерено, то и ритуалов, соответственно, имелось в том же количестве – бесконечном. Все ритуалы были похожи друг на друга и в то же время отличались – использованием амулетов, трав, заклинаний и техник проведения.
К концу занятия моя голова мне самой напоминала большой воздушный шар с водой – качается бестолково на плечах, переполненный смыслом, вот-вот расплещется. Я уже мысленно начала молиться об окончании этого лекционного ада, как вдруг из воды выпрыгнула… лягушка, на длинных вытянутых лапах приземлившаяся в полуметре от меня.
В первое мгновение я испуганно дернулась, резко подавшись назад, но когда глаза разглядели подробности, едва не рассмеялась. Лягушка была не живой, а механической. Маленькое медное тельце сверкало отполированными бочками. Короткие забавные передние лапки с тонкими длинными пальцами нетерпеливо перетаптывались на месте, легонько подрагивая. Глазки были выложены двумя ограненными рубинами, словно впитывающими свет, а в сердцевине камней пламенели две растопленные янтарные точки. На шее медной лягушки болталось что-то, что при ближайшем рассмотрении оказалось золотой цепочкой, вдетой в окончание маленького ключа, передняя часть которого утыкалась лягушке в зеленую грудь.