Помимо физиологических и биохимических предпосылок, семантически к агонистическим наклонностям можно отнести состояние, в котором утрачена мотивационная опора жизни, когда жизнь лишена основных ценностей. Здесь выступают два веских фактора, это внешний, имеющий непосредственное расположение в окружающей обстановке и внутренний, являющийся отражением внешних факторов, но непрерывно варьирующийся между влиянием на внешние факторы эндогенным образом и влиянием внешних факторов на эндогенные механизмы. Формально, это обыденная картина опосредованная адаптацией изнутри общественной структуры к обществу, где не существует никакой мотивационной и опорной миссии, где нет достаточно структурированных норм жизни с медицинской точки зрения, нет миссии, согласно которой даже лишённая ценности жизнь следует сквозь неведомость во что бы то ни стало и несёт её, это сама суть как такового феномена миссии, она есть вне жизненных ценностей, поскольку является ориентиром находящимся в других сферах бытия, вне личности, за приделами быта и этнических нравов, в самых фундаментальных и обширных зонах, где любое колебание задаёт вектор, отражаясь на целых исторических эпохах. Личность сама по себе упраздняется на фоне миссии, она слишком мелочна, слишком опосредована другими личностями, её голос не выходит за пределы общественной органики, он исходит изнутри неё, а ни извне, обращаясь к ней. И поэтому, когда личность будучи целиком подвластной тем критериям и обстоятельствам, что составляют её, если лишается их, склоняется поведенчески к суициду или агонистическим формам поведения с чередованием гедонических форм поведения, где происходит утрата структурирующего поведение содержания, когда личность сужается и теряет детали вариаций в когнитивном пространстве и поведении, лишается связи с жизнью не просто мотивационно, но и метаболически, что может убивать. Но если личность иссякает и упраздняется под влиянием высшей миссии, не через сужение личности и упрощение содержания в поведении формирующем мотивационные критерии, без потери бытовых ценностей на метаболическом уровне, когда наличествует опыт полученный в ходе пребывания в высших сферах бытия, в миссии рождённой за пределами личин и социальных отношений, то неависимо от того, в ходе чего упраздняется личность, она как нечто не имеющее никакой существенности и никакого значения нивелируется продуктивным метаболическим стимулом творческой мотивации, когда жизнь предана всевышним законам бытия. Эти законы определяют саму возможность быть, нести миссию эквивалентную абсолюту бесконечности, когда суицидальные порывы обретают силу творчества, имеют не агонизационную форму поведения, а форму творческой несдержанности, тогда лишение личности не избавляет от жизни и не сужает мотивацию, тогда само избавление исходит из побуждений находящихся далеко за пределами личности, за пределами социальных взаимоотношений, исходя из сфер за приделами быта, а ни из быта, определяя само наличие миссии, как то, что наличествует вне зависимости от личности, за пределами жизни и смерти, на других уровнях бытия, которые не касаются или слабо касаются общественной ментальности. Речь не о сверхиедях патологического характера, которые на почве обильного гормонального избытка или избытка отдельных метаболоидов со сменяющимся их спадом образуют бредовые завышенные ценнности, речь сугубо об интеллектуальных и творческих способностях, которые на когнитивном уровне погружают человека в длительное и продуктивное отчуждение от ментальных ценностей окружающего общества.