— Ох, вряд ли я что-то полезное знаю, — вздохнула девушка. — Но вспомнить постараюсь.
Генрих зашёл буквально через минуту, когда за окном пробил полдень. День был пасмурным, серым, а тесноватую комнатку и без того окутал сумрак, из-за чего пришлось зажечь несколько свечей. Девушка набросила на свои чуть широковатые плечи тонкую шаль, явно стесняясь, что на ней была лишь нижняя сорочка, но её платье изорвали в клочья, а новых ей, видимо, пока не дали.
На появление Генриха она отреагировала спокойнее — лишь сильно сжала простыню побелевшими мозолистыми пальцами, но забиваться в угол и дрожать не стала, слава Богу. Генрих ей улыбнулся: может, окажись на её месте женщина познатнее, он бы поклонился, хотя как лорд имел права этого не делать. Девушка же не сразу догадалась встать и присесть в неумелом реверансе. И лишь тогда Хельмут обнаружил, что она была довольно высокой.
— Сядь, — разрешил Генрих и окинул взглядом комнату. Увидел возле изголовья кровати высокий стул (видимо, на нём сидел лекарь), направился было к нему, но Хельмут его опередил: как достойный вассал, он поставил стул возле кровати так, чтобы Генрих мог смотреть на девушку без помех. — Как тебя зовут? — поинтересовался лорд Штейнберг будничным тоном, опускаясь на стул.
Хельмут вздрогнул. За всё это время он так и не выяснил её имя… Может, тогда, в деревне, она бы и не ответила. Может, с лекарем и служанками она не разговаривала вообще. Но сегодня-то… Он пытался заботиться о ней, как мог, представляя на её месте свою сестру, но самое элементарное — имя — так и не узнал.
— Гвен, — коротко ответила чуть покрасневшая девушка.
— Гвен, надеюсь, ты сейчас достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы ответить на несколько моих вопросов? — Генрих с небывалой теплотой и заботой посмотрел на неё, будто и до этого хорошо её знал, будто она была чем-то дорога ему.
— Да, его… — Она запнулась и посмотрела на Хельмута в поисках подсказки.
— Светлость, — подсказал Хельмут. — Это его милость лорд Генрих Штейнберг, а я — его вассал, барон Хельмут Штольц. — Представиться, естественно, и представить друга он тоже забыл. Да что ж за дырявая голова…
— И мы, конечно, очень рады знакомству со столь прекрасной особой, — зачем-то добавил Генрих. Странно вообще, что он ведёт себя с ней как с равной себе. Хотя Хельмут сейчас, пожалуй, тоже вёл себя именно так. Девушка не заслужила пренебрежения, с ней и правда стоит быть вежливее и обходительнее.
— Его светлость уже спрашивал обо мне, спасибо, — смутилась Гвен. — Я готова рассказать вам всё, что знаю.