Ашот Сергеевич насупился, ещё раз тяжело вздохнул, отхлебнул из бокала апельсинового сока. Ожесточённо ткнул вилкой сосиску и пробубнил:
– Да я сам не рад, дружище. Но в данной ситуации от меня ничего не зависит…
Деловой завтрак закончился на минорной ноте, оба бизнесмена остались недовольны.
Потом в течение дня Кирилла ждали сотни звонков и несколько совещаний. Работа обрушилась лавиной, как и всегда в понедельник. Разбирался с партнёрами и поставщиками, ругался, убеждал или восхищался – по ситуации.
Периодически закидывался таблетками, так как от напряжения сразу начинало ломить затылок. Это жутко раздражало, почти бесило. Кирилл привык быть здоровым и сильным, а теперь стоило лишь в уме сложить пару трёхзначных цифр – и вот уже голова трещит, будто сунул её под асфальтоукладчик.
О том, чтобы поехать в клуб к Матвею и там хорошенько поколотить боксёрский мешок или даже спарринг-партнёра, и думать было страшно: Кирилл представлял, как каждый удар будет рикошетить ему в мозг обжигающей и пульсирующей болью…
В обед после третьей конференц-связи удалось выкроить пятнадцать минут, чтобы пообщаться с Анечкой. Дочка с няней съездили в местный «Детский мир», удачно попользовались папиной карточкой, и теперь малышка хотела показать свои приобретения.
Аня за руку отвела отца из кабинета в свой номер. Кирилл осторожно сжимал детскую ладошку и, как всегда, удивлялся, насколько она крошечная и нежная. Каждый раз у него сжималось сердце от жалости и пронзительной любви к дочке. Те трое партнёров, на которых он успел жёстко наехать сегодня утром, ни за что бы не поверили, что он способен быть настолько чутким и ласковым.
– Ой-ёй! Как же мы полетим домой? – заметил Кирилл, рассматривая кукольный дом и семейство львов. – За один раз всё не увезём.
– Не-а! Папа, а ты купи ещё один самолёт!
– Думаешь?
– Ага. Надо же ещё и Олежкины игрушки перевозить.
– То есть, ты хочешь сказать, что Олежку мы заберём с собой?
– Конечно!
– Я бы очень этого хотел, солнышко.
– Ура-а-а-а-а! – закричала и запрыгала Анютка. – А Олежкину маму возьмём?
– Олежкину маму… – задумчиво повторил Казанцев. – А вот тут у нас большая проблема.
– Братик её очень любит.
– Ещё бы! У него невероятная мама. А тебе она нравится, солнышко?
– Да! Она красивая! Но я ей не нравлюсь. – Аня тут же отвлеклась, схватила льва с детёнышем и начала ими играть, придумывая на ходу сценку и разговаривая разными голосами.
– Подожди, малыш, – напрягся Кирилл. – Почему ты так решила, зайка?
– Не знаю. Но мама братика меня не любит, – повторил ребёнок. – Она на меня не смотрит.