– Конечно, соскучилась, – горячо заверила сестра. – Но вы же скоро в Москву вернётесь, да?
– Что-то ты задёргалась… Ой, Ника, смотри… Если я выясню, что ты говорила гадости Софье, от меня пощады не жди. Я тебе устрою.
– Да какие там гадости, что ты! – Вероника нервно грызла губы. – Я просто намекнула, что вокруг много женщин, желающих повесить на тебя ребёнка…
– Совсем с ума сошла?!
– Нет, ну, в том смысле, что каждая девушка мечтала бы о таком отце для своего малыша. Вот, что я имела в виду!
– Не ври, совсем не это ты имела в виду! А то, что кроме Сони у меня есть ещё батальон девиц, с которыми я поддерживал близкие отношения. А это откровенная ложь!
Вот теперь Кирилл разозлился по-настоящему. Некоторое время он хмуро смотрел на дорогу, играл желваками и так сильно сжимал руль, что белели пальцы.
– Поедем в аэропорт, хорошо? – умоляюще пискнула Вероника. – Я ещё успею на вечерний рейс. Ну, пожалуйста, Кир!
Остаток пути они провели в полном молчании. Сестра, стараясь делать как можно меньше движений, осторожно вытянула из сумочки смартфон и зашла на сайт авиакомпании. Купила билет и прошла онлайн-регистрацию на рейс. На брата она боялась поднять глаза.
…В здание аэропорта они вошли тоже молча. Кирилл стремительно двигался вперёд, неся чемодан, а сестра семенила следом с несчастным видом.
Перед зоной досмотра она всё же повисла на шее у брата, а тот прохладно мазнул губами по её виску. Кирилл давно привык к сумасбродству сестры, но сейчас его негодованию не было предела.
При мысли, что выходка сестрицы оттолкнёт от него Соню, накатывало глухое раздражение. Соня и так держит его на расстоянии, не подпускает… Сейчас позволила себя приобнять, чмокнуть в щёку – но ведь только потому, что рядом находился Олежка. Иначе обязательно бы вырвалась.
Лендкрузер выехал со стоянки уже затемно, оставив позади огромное здание аэропорта. Дорога, освещённая фонарями, убегала в темноту золотисто-белой лентой, а над ней расстилалось ночное небо с красными точками самолётов, идущих на посадку.
Кирилл понял, что взорвётся, если прямо сейчас не увидит Соню. В груди давило, распирало. Он надеялся, что после английского они снова отправятся куда-нибудь вчетвером, забрав из отеля Анечку, и у него появится возможность побыть рядом с Соней, надышаться ею, опутать сотней случайных прикосновений.
Якобы случайных.
Конечно, ему хочется совсем другого… Теперь каждый раз, приближаясь к Соне, он чувствует, как внутри закручивается торнадо оглушающей страсти. Будто он провёл долгие годы в заморозке, как ледяная статуя, а сейчас его окатили кипятком из ведра. И он ожил, задышал, увидел мир в красках. Его кроет от дикого желания, хочется схватить Соню, стиснуть, подчинить себе, овладеть ею. Он мечтает, что она будет принадлежать ему всецело, без остатка…