А теперь Мине плохо!
Ола наконец доплелась до меня и склонилась, участливо заглядывая мне в глаза:
– Совсем худо, да?
Я даже кивнуть не могла, так у меня болела голова. А во рту было сухо, словно в Вечной пустыне. И все вараны этой самой пустыни свили себе в моем рту гнездо. Одновременно там нагадив.
Ола понимающе хмыкнула:
– Держись, подруга, сейчас мы тебя полечим.
В стакан, стоящий на тумбочке у моей кровати, закапало что-то из миниатюрного, меньше моего мизинца, флакончика. В воздухе запахло тимянкой, анисом и перцем.
– Давай, Мина, пей! Тебе сразу полегчает!
Оторвать голову от подушки оказалось очень сложно. Но я справилась. Ола не обманула. После первого же глотка мне стало значительно легче. Жидкость смочила мое несчастное, иссохшееся горло. Бешеный дятел испуганно притих, оставив в покое мою бедненькую головушку. Ола участливо мне улыбнулась:
– Ну вот! Сейчас пойдешь умоешься, сходим в столовую, и будешь как новенькая!
Я сильно сомневалась, что поход в столовую поможет в деле воскрешения одной маленькой ведьмочки после неумеренных возлияний накануне. Но благоразумно промолчала. Незачем расстраивать добрую подружку известием, что меня мутит от одного слова «столовая».
Кряхтя, как бабка Лулиха по утрам в понедельник, я села на кровати и свесила ноги на пол. Тапочек не было. Ола, оделившая волшебными капельками и вредную Симу, понимающе покосилась в мою сторону:
– Я тоже свои не вижу.
А вот это уже интересно. Ола же трясется над своими тапочками, отороченными лоскутками огненно-рыжего меха пустынной курлы, как над короной его величества Вышеслава. Нет, я понимаю, что мех курлы ценится дороже черных бриллиантов. Но все же там только лоскутки… Да и не повод это для кражи домашней обуви!
– Девочки, а что вчера было?
Голос свой я едва узнала: хриплый, слабый, ломкий. Мдааа… А я ведь староста группы. Как я сегодня с преподавателями буду общаться? Преподаватели – это еще ладно. А куратор? При одном воспоминании о мастере Саньяте меня передернуло. Эта точно не пожалеет. Еще и отработку сверху назначит. Для поправки здоровья, так сказать.
Ответ на свой вопрос я так и не услышала. Сима вообще принялась сосредоточенно натягивать через голову форменное платье. Ола виновато прятала глаза. Внутри меня шевельнулось подозрение. Нет, тут явно дело нечисто! Что я могла вчера натворить с пьяных-то глаз? Неужто к Вериану полезла целоваться на глазах у всех???
От одной только мысли мне стало жарко, и я торопливо спрыгнула на пол. Так, в ванную срочно, в ванную! Освежаться! Глядишь, и вспомню без посторонней помощи, что вчера начудила.