Небольшая пауза и припечатывающий к стене взгляд:
- Но если я тебя обидел...
О да, ты каждый из этих трёх разов так меня обижал, что я простила бы тебе все грехи заочно лишь за пару минут удовольствий. Но не забыла того, что случилось до нашей ночи. А за это ты прощение вряд ли попросишь.
Я взяла салфетку, вытерла губы и с вызовом её смяла.
- Значит так. И ты, и я испытывали... голод. А его не подавишь, пока не приручишь. Мы с тобой просто поддались, жажду утолили, понимаешь? По-дружески вполне. Это ничего совершенно не значит. И превращаться в романтика тоже необязательно. Мне не нужны огромные мишки Гамми и охапки подснежников. Мы не пара, и ты теперь не обязан на мне жениться, если ты из-за этого так переживаешь. И да, я не очередная твоя фанатка, которая будет навязываться, обрывая телефон. Всё, как раньше. Хорошо?
Тём внимательно разглядывал мои глаза, видимо, снова делая открытия во мне. Не хорошо ты меня знаешь, но то, что чувствуешь подвох - правильно. Я подняла брови, в ответ на немой вопрос и кивнула, словно призывала присоединиться к моему расслабленному состоянию. Да, оно было лишь видимым. Внутри всё бурлило и кипело, но это другое. И Ларионов, наконец-то, начал приходить в себя. Следующей же фразой он это подтвердил:
- Я там ещё несколько поз, которые представлял с тобой не использовал, про них забыть? Или раз мы всё ещё друзья, то я мог бы тебя...
Взгляд от меня в него прилетел недружелюбный явно, и Тём, наконец-то впервые за всё утро ухмыльнулся.
- Понял. Буду просто фантазировать.
Фантазируй, Ларионов. Рада, что ты вернулся, но печалит, что ты тот же лицемер.
- Ты что-то говорил про посуду? - улыбнулась я широко, раз мы вернулись в статус приятелей-юмористов. - А я в душ. Позвала бы с собой, - подразнилась напоследок, - но мой муж заявил себя как образцовый романтик. Не могу не воспользоваться, - послала воздушный поцелуй и поднялась с места.
- Вот болван, надо ж было ляпнуть про посуду, - наиграно покачал головой блудный шутник. - Лучше б про супружеский долг наговорил.
И уже покидая кухню, я услышала в след:
- Лерка, твою мать, не виляй, а.
«А ты догоняй меня и читай между строк», - ответила мысленно, уже убирая с лица улыбку, которую так старательно растягивала всё это время, и пошла смывать с себя единственное, что мне осталось от Тёма. Его запах.