– Ты разве не боишься слухов? – Лана прыгнула на мягкую кровать, единственную в этой комнате, и скинула с ног сапоги, облегчённо вздохнув.
– Он больше не мой солдат, и я не могу приказать ему молчать. А если прикажу, то это только усилит любые подозрения, – Робб последовал примеру принцессы и тоже снял обувь. – Но завтра к закату мы доберёмся до Красного Замка, и это будет уже не важно.
Лана ему не поверила. Слишком уж обеспокоенный был у Робба вид. Хоть Робб и убеждал её, что в Империи всё иначе и никто не смотрит в чужую постель, она понимала, чем могут обернуться слухи о том, что невеста Императора спит с его родным братом. Ничем хорошим. И если на благоразумие одного только Игона ещё можно было надеяться, то на молчание всей деревни – едва ли.
– К ужину нам лучше не ходить, – заключила Лана.
– Ты удивишься, – Робб рухнул на кровать за её спиной. – Но лучше будет сходить. Пусть думают, что нам нечего скрывать. Вряд ли кто-то из гостей знает тебя в лицо.
– Тебя-то узнали.
– Я в этой стране чуть более популярен, чем ты, – Робб закрыл глаза.
***
Двор перед заезжим домом в Старой Руте заливал тёплый желтовато-рыжий свет: круглые фонарики покачивались от ветра на нескольких натянутых меж деревьев верёвках. Длинный накрытый белой скатертью стол ломился от яств и корзин с цветами. Гости смеялись, чокались и пили за здоровье молодых так громко, что музыкантов, расположившихся под старым каштаном, едва было слышно.
На появление Ланы и Робба, казалось, никто не обратил внимания. Только Игон любезно проводил их к единственным двум свободным местам – рядом с собой и невестой.
Гости пили и ели, говорили тосты и разливали вино на скатерть.
Жених и невеста сидели во главе стола, красивые и счастливые. Невольно Лана загляделась на молодую жену: пшеничные волны её волос с вплетёнными белыми фиалками почти касались земли; голубые глаза светились радостью, а щёки – румянцем. Она беззастенчиво хохотала, запрокидывая голову, пила вино большими глотками и играла плечами в такт музыке.
Жених держал любимую за руку, то и дело подносил к губам и целовал. Невеста, слушая чей-то очередной тост, томно клала голову ему на плечо, целовала в щёку, тыкалась носом в шею. И подобная близость, кажется, никого вокруг не беспокоила.
А спустя несколько бокалов девушка потянула жениха и ещё нескольких гостей танцевать. Хотя нет, не танцевать, плясать – настолько их движения были широкими, смелыми, яркими, что назвать их танцем язык не поворачивался. Белое лёгкое платье взвивалось и металось, оголяя стройные девичьи ноги, отбивающие ритм.