- Не ранее чем через полгода-год. Может быть и больше. Вы понимаете, господа, дело это новое, чрезвычайно сложное.
Какое-то время ещё обсуждали прошедшие манёвры, но пришел адъютант, и доложил, что почётные гости уже, поднимаются на трибуну.
- Ну что же, пойдём и мы. – сказал император – Признаться, мне весьма любопытно посмотреть на манёвры, но ещё интереснее посмотреть на лица, как Пётр Николаевич их именует, «заклятых друзей», англичан и французов.
Уже подходя к трибуне, Александр Николаевич кивнул мне:
- Прошу, Пётр Николаевич, начинайте.
Я дал знак Можайскому, это его звёздный час, и через секунду телеграфист в палатке уже затрещал ключом, передавая сигнал на аэродром, расположенный в пятнадцати километрах от нас.
Пока ожидали ударную группу самолётов, оркестр наигрывал какие-то марши, среди которых я с удивлением услышал и «Wenn die Soldaten». Оказывается, он уже был написан, и вовсю использовался.
- Обратите внимание, над захваченным неприятелем плацдармом появились наши воздушные разведчики! – раздался усиленный рупором голос распорядителя.
Высоко в небе действительно показались три малыша-биплана. Они сделали круг над полем, после чего один улетел, а два продолжили неторопливо нарезать круги.
Ударная группа появилась неожиданно: не с юга, где находился наш аэродром, а с юго-запада, со стороны солнца. Разведчики снизились, и выпустили ракету чёрного дыма в замеченные ими важнейшие точки. Следуя по пути, указанным чётными стрелами, бомбардировщики с первого же захода засыпали бомбами возвышенность, на которой располагался штаб гарнизона плацдарма. Когда большой нарядный шатёр лопнул, оставив на своём месте облако пыли и дыма, а высоко в небо вращаясь взлетел распоротый осколками барабан, зрители ахнули. Другие группы бомбардировщиков, одновременно с уничтожением штаба, разгрузились на коробки пехотных батальонов, причём сделали это чрезвычайно точно. Ещё бы: заходили они на заранее отрепетированные позиции, на минимально возможной скорости, впрочем, после сброса бомб ускоряясь и уходя на повторные круги. Едва одна волна бомбардировщиков ушла, на несчастный плацдарм навалилась вторая волна, а затем и третья. Зрители оцепенели, глядя на клубящийся дым, всполохи взрывов, языки мечущегося пламени.
- Господи, Пётр Николаевич, Вы, сколько использовали самолётов, не сотню же? – вполголоса спросил император.
- Помилуйте, Ваше императорское величество, Вам отлично известно, что бомбардировщиков у нас ровно двадцать четыре. Просто после бомбардировки они возвращаются на аэродром, тут же загружаются боезапасом и возвращаются сюда. Две группы по двенадцать самолётов сделали по три вылета, вот и получилось семьдесят два самолётовылета. Умножаем на триста килограммов бомб, получается, что на плацдарм сброшены двадцать одна с половиной тонна бомб. Перебор, конечно, но посмотрите на французского генерала.