А возле самолёта, с двух сторон, выстроились две очереди – люди желали запечатлеть себя на фоне нового чуда. Надо сказать, что, предвидя ажиотаж, поручик Власьев подсуетился, и пригласил четырёх фотографов, велев им приготовить как можно больше кассет. Впрочем, понятно, что на всех не хватило, несмотря на то, что фотографии делались групповые, по десять и более человек.
Где в это время находился я? Разумеется, в императорской свите, коли так положено по протоколу.
- Пётр Николаевич, а Вы рискнули бы совершить полёт на этом самолёте? – обратилась ко мне какая-то незнакомая дама, буквально облепленная бриллиантами. Судя по тону, она была уверена в моём отрицательном, или, на крайний случай в уклончивом ответе.
Ответить я не успел, поскольку рядом нарисовался давешний ротмистр, всё ещё в кожаном великолепии.
- Насколько я знаю, любезнейшая Аглая Андреевна, Его Императорское Высочество в течении предыдущей недели, не менее трёх раз поднимался на этом самолёте.
- Но… Позвольте Максим Сергеевич, было объявлено, что сегодня был совершён первый полёт!
- Тонкость в том, что сегодня был совершён первый ПУБЛИЧНЫЙ полёт, а до того команда Его императорского высочества готовилась и тренировалась без публики. – и ротмистр обаятельно улыбнулся – Однако, милые дамы, позвольте мне обратиться к Его императорскому высочеству. – и он повернулся ко мне:
- Ваше Императорское Высочество! Прошу Вас принять меня в свою комиссию, на любую должность, связанную с самолётами. Сегодня я понял, что это моя судьба, и я мечтаю стать пилотом, подобно Вам и старшему лейтенанту Степанову.
- Извините великодушно, ротмистр, я вижу, что мы знакомы, однако запамятовал Ваше имя.
- Иванов, Максим Сергеевич.
- Я беру Вас, Максим Сергеевич, но обязан предупредить, что в моей комиссии принята очень жёсткая дисциплина. Вы не передумаете?
- Ни в коем случае! Я заранее навёл справки, и заранее согласен на все условия, в том числе и дисциплинарные.
- Отлично. В таком случае, благоволите прибыть ко мне завтра, к восьми часам утра, я проведу с Вами собеседование. А пока отдыхайте, Максим Сергеевич.
Счастливый ротмистр упорхнул, а я остался на растерзание дамам. Впрочем, у меня есть старый, ещё студенческих времён, способ исчезать из неприятной компании. Даю условный знак заранее проинструктированному официанту, и вот ко мне уже движется посыльный с конвертом. Вскрываю его, и сообщаю агрессоршам:
- Тысячу извинений, милые дамы, но дела службы превыше всего!