Глава 39
Передо мной очередной отчёт, а в нём сказано, что лицензию на самолёты закупили уже двадцать стран, хотя я не представляю, что и как, а главное, какими руками собирается строить сложную технику Болгария, Греция и Румыния. Но это их проблемы. Мы денежки получили, а дальше хоть трава не расти. Мне докладывали, что французы срочно построили авиазавод, начали выпускать М-3, но, посчитав, что в дикой Московии ничего путного придумать не могут, решили самолёт усовершенствовать. Вся серия из семи самолётов разбилась, причём три машины – в показательном полёте. В чём дело мы поняли сразу, поскольку видели чертежи переделанных самолётов: французы всего-то сдвинули назад верхнее крыло бипланной коробки, для улучшения обзора лётчику, и в целях упрощения конструкции, ликвидировали поперечноеVкрыла. Пустячок? Пустячок, но пожалуйста, семь штопорящих самолётов встретились с земным шаром.
Едва пришла телеграмма о первой из катастроф, ко мне примчался юрист принца Вильгельма Линдеманн, и на чистейшем русском языке выдал:
- Ваше императорское величество, Вы давали разрешение на переделку самолётов?
- Нет.
- Великолепно! Лягушатники сделают меня миллионером!
- В чём дело, господин Линдеманн?
- Дело в том, что французы, по всем законам, обязаны были согласовать с вами изменения в конструкции самолёта, а коли, не сделали это, и их просчёт привёл к таким тяжёлым последствиям… Ваше императорское величество, умоляю, поручите это дело мне! Я оставлю лягушатников без штанов за поругание Вашей дворянской чести, попрание Вашей деловой репутации, за… На какую сумму было заключено лицензионное соглашение с Францией?
- Если не ошибаюсь, на двести пятьдесят тысяч золотых рублей.
- Я буду не я, если не отсужу с них три раза по этой сумме… за тридцать процентов чистой выручки. – Линдеманн хитро посмотрел на меня, явно ломит цену, хитрован. Но с другой стороны, я и копейку бы не получил, хотя бы, потому что не догадался бы подать иск. Или подал бы слишком поздно, или…
- Вот Вам моя рука, господин Линдеманн! Отдаю вам французов на поток и разграбление.
- И последнее, Ваше императорское величество, разрешите мне консультироваться с вашими конструкторами и инженерами.
- Дозволяю.
Спустя секунду юриста рядом со мной не было, только вихрь покачнул дверь, в которую уже входил другой немец: принц Вильгельм.
- Пётр, меня чуть было не растоптал собственный верноподданный, к тому же, не узнавший меня, столь глубоко он задумался. Сознайтесь: вы с юристом дискутировали о Блаженном Августине?
- В какой-то мере, Вильгельм. Наш диалог был скорее о Маммоне или о золотом тельце.