- Гм… Это воистину Соломоново решение. Я не вижу больше препятствий к поездке принца. Но право слово, я завидую вам, молодые люди! Найти для себя новое дело, и отдаться ему со всем жаром души! Это возможно только в молодости. Наслаждайтесь ею, мои мальчики!
Император растроганно обнял меня и расцеловал.
Механики с помощью солдат выкатили все четыре самолёта на старт. Сегодня запланированы групповые полёты, о чём народ известили глашатаи с мегафонами, стоящие вдоль ограничительной линии через пятнадцать метров. Мы с Вильгельмом подошли к первому в строю самолёту, и я вручил ему свернутый германский флаг.
- Вильгельм, когда мы сделаем второй круг, по моей команде сбросите германский флаг. Я сброшу русский. В воздухе они развернутся, и величественно опустятся вниз, а там их немедленно поднимут солдаты.
- Эх, жаль, что я не увижу этого внизу!
- Помилуйте, Вильгельм, Вам для этого придётся разорваться надвое. Или Вы решили не лететь?
- Действительно, Пётр, я не желаю рваться! – засмеялся Вильгельм.
Мы заняли свои места, и я поднял руку, показывая готовность к полёту. Остальные пилоты тоже подняли руки. Все готовы, ждём команды руководителя полёта, коим выступил наш жандарм. Власьев в форме и при орденах, взмахнул своим флагом в жёлто-красную клетку. Пропеллеры закрутились, и по вторичному взмаху клетчатого флага солдаты прекратили удерживать самолёт, а мы, всё ускоряясь, покатились по полю. Трибуны восторженно гудели. Взлетели удачно, почти синхронно. В воздухе мы выстроились в шеренгу, на расстоянии крыла от крыла не более десяти метров, и сделали первый круг. Второй круг сделали, перестроившись журавлиным клином: я с Вильгельмом впереди (ничего личного, просто положение обязывает), Можайский встал справа, а Степанов и Иванов слева. Когда мы после перестроения снова приблизились к полю, я громко скомандовал Вильгельму:
- Сбрасывайте флаг!
И одновременно с ним я сбросил русский флаг, притороченный к фюзеляжу справа от меня. На флагах сверху был укреплён парашют, а снизу грузик, потому они развернулись, и красиво развеваясь, стали опускаться. Народ на поле взвыл так, что было слышно даже здесь, на высоте триста метров, сквозь пыхтение двух паровых машин.
- Как ощущения, Вильгельм?
- Я чувствую себя триумфатором!
Я начал набирать высоту, Можайский и Иванов разошлись в стороны. Непосредственно над полем нарезал круги Степанов.
- А теперь посмотрите на самолёт Степанова!
За самолётом Степанова развернулся транспарант с надписью по-русски и по-немецки: «Приветствуем ЕИВ кайзера Германии и всех немцев!»