Паркуюсь у нового здания в центре и плотнее укутываюсь в пальто и с жалостью смотрю на новые замшевые полусапожки, которыми я вступила аккурат в глубокую лужу. Клуша. Образ роковой красотки теперь окончательно испорчен хлюпающей обувью и замерзшим носом.
– Добрый день, Эмма, – Лора сидит на своем неизменном месте и с превосходством в глазах, посматривает в мою сторону. – Хардин заканчивает через пять минут. Чаю?
–Нет, спасибо, – отмахиваюсь, – подожду в его кабинете.
И пока она не успела возразить, топаю в нужную сторону. Вот же мудила! Нет, вот, сколько я буду наблюдать ее рожу? Сам значит к Оскару ревновал, которого я вижу теперь крайне редко, а сам так и продолжает работать с этой крашенной кикиморой! Сто пудов ведь спал с ней! Сбрасываю пальто и мокрую обувь и подкатываю стул к батарее, куда с удовольствием закидываю замерзшие ноги.
– Ооо, даа,– стону от удовольствия и меня настолько размаривает, что незаметно для себя засыпаю.
Не удивительно, что снится мне Хардин, точнее его руки, которые массируют мою грудь. Соски болезненно трутся о его ладони и требуют еще больше внимания. Тихий смешок откуда-то сбоку и, будто читая мысли, его пальцы легонько оттягивают их на себя, а затем выпускают обратно. Кажется, я даже хнычу от того, что его руки куда-то исчезли. А, нет, вот они. Только теперь на моих бедрах и подбираются к кромке платья и ныряют под него. Ух ты ж, черт, кожа покрывается мурашками под его пальцами. Особенно от того, как он опасно гуляет по краю белья. Заигрывают с моей плотью сквозь кружево, надавливают на точку, чем выбивают из меня такой сладкий стон. Слишком остро, слишком реально, слишком…
– Хардин! – Хриплю, как только мои глаза распахиваются и я вижу жгучий карий взгляд напротив. – Ты в край офигел?!
– Да ладно, тебе же понравилось, – ухмыляется он в ответ и встает с колен, – что привело тебя в мою скромную обитель?
– Это скорее рассадник похоти и нецензурщины, – одергиваю платье обратно и поднимаюсь на ноги.
– Надо вписать это в обучающую брошюру, – снова светит он своей белозубой улыбкой. – Тогда у меня точно будет забит весь график до конца года.
– А еще разве есть места?
– Ты же знаешь, что тебе, – он облизывает губи и я никак не могу отвести от этого зрелища своего взгляда, – я всегда готов дать приватные уроки.
И снова движется на меня, словно тигр к лани в ступоре. Никому никогда не скажу, но я млею от одного его вида. Высокий, в белой рубашке с закатанными рукавами и черных джинсах, обтягивающих его прекрасный зад. Волосы собраны в небрежный пучок, а на лице легкая щетина. И браслеты. Множество браслетов, которые мелодично перестукиваются при каждом движении его рук. Но главное, это его глаза. Которые горят животной страстью. Так может смотреть только Хардин. Смотреть, раздевать, поглощать и доводить до дрожи в коленях. Не хочу преждевременно растекаться лужей перед ним. Поэтому трясу головой, чтобы сбросить это наваждение.