Так как до долгожданной свадьбы Энтони и Шарлотты оставалось всего три дня, миссис Коуэлл и Вивиан решили не переезжать обратно в Уингтон-холл, а остаться в Гринхолле, к которому уже успели привыкнуть. Их пребывание в этом доме было настолько комфортным, что даже вечно недовольное выражение лица Ричарда Крэнфорда не смущало их души. Что касается Агнес и детей, те тянулись к обществу рыжеволосой красавицы, а между Ричардом и Альбертом завязалась крепкая мальчишеская дружба, и двое сорванцов не переставали радовать взрослых своими милыми шалостями. Малышка Китти также была в восторге от Вивиан, и та проводила в ее спальне несколько часов каждый день, читая ей сказки или рисуя с девочкой принцесс и драконов, о которых Китти так много рассказал Ричард Коуэлл (в которого она была немножко влюблена).
Наконец, радостный день настал, и из Саутварского собора, старинного и прекрасного, вышли молодые и полные счастья мистер Энтони и миссис Шарлотта Крэнфорд. Родители молодых, осыпающие их рисом, украдкой вытирали слезы. Особенно растрогались Сэлтоны: их единственный ребенок, их драгоценная дочь покинула родительский дом и обзавелась собственным.
– Мой дорогой Эдвард, только подумай: наша Шарлотта будет жить так далеко от нас! – всхлипнула миссис Сэлтон, уткнувшись лицом в плечо супруга.
– Не забывай, любовь моя, что и я когда-то украл тебя у твоих родителей, – нарочито весело ответил ей тот, хотя сам был растроган до глубины души. – Да и несколько дней пути не будут нам в тягость. Ты ведь еще никогда не видела зеленые английские холмы и долины? Уверяю тебя, это будут прекрасные поездки!
– Поздравляю вас, тетя! Теперь оба ваших сына пристроены в заботливые женские руки, – улыбнулась Вивиан графине Крэнфорд. Одетая в простое голубое платье, чтобы не затмевать красоту невесты, она с трепетом в душе громко рукоплескала молодоженам.
– Что ж, на очереди мои внуки! Но я надеюсь, моя дорогая, что скоро увижу у брачного алтаря и тебя, – подмигнула ей тетя.
– О, тетя, а я надеюсь увидеть там вас, – мягко сказала Вивиан и коснулась ладони тети Беатрис, на лице которой появилась горькая улыбка.
– Увы, мое сердце навсегда разбито, – одними губами произнесла леди Крэнфорд, невольно бросив взгляд на Сэлтонов, и прикоснулась к своей шее, за высоким воротником платья которого скрывалась золотая цепочка с птицей.
Но в этот раз прикосновение к прекрасному прошлому не вызвало у графини мимолетной улыбки: ее разум наконец–то пронзило понимание того, что надежды больше нет. Эдвард был счастлив в браке со своей датчанкой и потерян для нее, Беатрис, навсегда. Эта мысль причинила ей такую боль, что ее глаза наполнились слезами, но она, как истинная леди, не позволила своей слабости быть увиденной: приложив пальцы к закрытым векам, она тихо сказала: «Ах, какой зной… Я так устала и желала бы прилечь».