И он по-прежнему остался стоять на месте!
– Это может быть опасно, – напряженно прошептала я, пытаясь воззвать если не к разуму, то хотя бы к чувству самосохранения.
Тораги перевёл на меня задумчивый взгляд, снова посмотрел на ящерицу. И сделал шаг от стекла, заставляя меня повторить данный маневр.
Недовольный рык геккона сотряс стекло – оно задрожало мелкой рябью, словно поверхность воды от дождя или ветра. Погасли почти все оставшиеся ряды рун, а последний – горел гораздо слабее, чем до этого.
Кто-то не выдержал и сорвался с места, спеша сбежать от непонятного зверя, который однозначно был опасен. Кто-то громко молился, отступая мелкими шажочками.
А кто-то – мы.
Даже животные в ближайших клетках проявляли беспокойство. А мы с Тораги по-прежнему стояли на месте.
Потому что сдвинуть этого гребаного любопытного эльфа с места я не могла – он сильнее. А сам Рави удерживал мою руку, вынуждая стоять рядом.
– Будьте моим мужем? – уныло пробормотала я, обречённо глядя на геккона.
От стекла того отделяло меньше пары метров. И, хотя шёл зверь вроде неторопливо, стекло едва заметно вздрагивало в такт его шагам. И последний светящийся ряд защитных рун мигал в том же темпе.
– Что?!
Эльф посмотрел на меня с недоверчивой улыбкой. Наверно, впервые за время нашего недолгого знакомства удивлённый моими словами.
– Ну как же, – я недовольно поморщилась. – По крайней мере тогда будет обосновано что мы «умрём в один день».
Тораги недоуменно моргнул, наклонился ниже, заглядывая мне в лицо, и рассмеялся. Искренне, весело.
Но так и не отпустив мою руку.
От его смеха мы сделали назад лишь полшага, но этого оказалось достаточно.
Новый рык был ужасен. Вибрация от стекла, из которого начали отсыпаться первые, мелкие ещё, крошки, перекинулась на пол, где мы стояли. Как если бы вдруг началось землетрясение.
Чтобы удержать равновесие, мне пришлось буквально повиснуть на Тораги. Потому что он стоял совершенно недвижим, будто мировое дерево, к которому я от безысходности прижалась.
Но зверь и не думал успокаиваться. Остановившись совсем близко к стеклу, он рычал громче. Стекло крошилось на глазах – его словно разъедало той энергией, что волна за волной исходили от геккона. Сквозь дыры в помещение начал попадать первый ветер. Он принёс с улицы сухую траву и листья, подхватывал крупицы стекла и стелился по полу, норовя стать ураганом.
Взвыли сирены. На потолке и полу тревожным красным светом зажглись, замигали руны. Словно указатели, показывающие направление к выходу. Прочь от стремительно надвигающейся опасности.